Книга Соб@чий глюк, страница 40 – Павел Гигаури

Но в ответ я услышал, как Ксения кричит на кого-то мимо телефона:

– Эй ты, придурок, ты чем занимаешься во время езды? Держи руль двумя руками и смотри на дорогу! Угробишь нас обоих!

– Эй, что там у тебя происходит? – закричал я в телефон.

– Да таксист, идиот, начал мастурбировать прям за рулем! – закричала Ксения.

– Скажи ему, чтобы отключил вай-фай, – тут же отреагировал я.

– Ты, дебил, отключи вай-фай сейчас же! – заорала Ксения в сторону.

В ответ кто-то что-то пробурчал мужским голосом.

– Вот так! И смотри на дорогу!

– Отключил, – констатировала сестра с некоторым облегчением.

– Перестал?

– Вроде да, – успокаиваясь, сказала Ксения. – Неужели Интернет так сильно влияет?

– Похоже, что даже компьютера не нужно. Вирус в голове, вай-фай – и все! Человек превращается в членовека. Мы с тобой, сестра, будем знаменитыми, – заключил я. – Может, нам Нобелевскую премию дадут!

– А мне плевать! Подумаешь, премия. Мужик в постели лучше премии, – развязно ответила сестра, а потом прикрикнула на водилу: – Давай на дорогу смотри, нечего на меня пялиться! Надо сейчас думать, как этот вирус использовать на благо людей, – продолжила она.

– Это как мирный атом?

– Вот приходишь домой уставшая, не до секса, и муж уставший, ему тоже не до этого, а тут подключил вай-фай – и все, полный вперед на всю ночь нон-стоп! Это же классно! Сколько семей это спасет, рождаемость повысит! – возбужденно говорила сестра.

– А если рука не поднимется отключить вай-фай? Что тогда? Трахаться до смерти? Эдакий секс-камикадзе? Ты же не могла остановиться! Что было бы, если б я не догадался Интернет тебе отключить? – задал я резонный вопрос.

– Я не знаю. Надо будет провести эксперименты, – ответила Ксения.

– А что? Здорово! Нобелевская премия за обуздание безудержного вируса и направление его действия на благо человека, – подпел я. – Лечение полового бессилия, половой апатии, повышение рождаемости в странах с низкой рождаемостью. Только ты поосторожней с экспериментами, без жертв.

– Не учи ученого, – огрызнулась сестра.

– Тут вопрос, кто ученый? У тебя стаж-то – только одна ночь, да и та под вирусом! И, кстати, я твои фотки Светке отправил, пусть полюбуется на Игоряшу, – сказал я, надеясь, что Ксения смутится, но ничего подобного не произошло.

– И что? Мне плевать, – равнодушно ответила сестра. – Кстати, хоть ты и придурок и отключил у меня Интернет, за Игоряшу спасибо! Клево было! Все, я подъезжаю. Дам тебе знать, где и когда завтра. И подключи Интернет обратно, можешь отключить его в пять утра на всякий случай!

– Еще один положительный момент вируса! – сказал я.

– Это какой?

– Такой, что люди становятся настолько бесстыжими, что их уже не смущает обнаженка, разные интимные секс-упражнения. Это хорошо, а то сколько трагедий из-за этого было. А тут новые времена – новые нравы. Эволюция в действии!

– Все, до связи, Дарвин, – сказала сестра голосом директора института и отключилась.

От Светки пришла эсэмэска: «Не верю глзм. Какой ужас! ☺» А потом еще одна: «У тебя есть еще один ошейник?:)»

Я ответил: «У Собакина. У меня есть плетка».

Из соседнего подъезда вышел подросток. Не отрываясь от экрана телефона, он вышел на тротуар и, не глядя вокруг, пошел мне навстречу. Молния на его джинсах была расстегнута.

– Ширинку застегни! А то вирус залетит, – предостерег я молодого человека.

– А? Что? Спасибо! – он свободной рукой застегнул молнию и пошел дальше.

Вот, Собакин, как меняются времена! Но одно остается постоянным – это эволюция, а для эволюции главное – это секс, потому что секс – главный двигатель эволюции. Без секса не может быть изменчивости видов. Но странно, когда секс меняется быстрее видов и эволюции. Эволюция этого не любит. Это по Дарвину. Собакин что-то невнятно прорычал – он не любил Дарвина.

Офис психотерапевта находился в «Москоу-Сити». Когда мы вошли в приемную, нас встретило большое окно с видом на центр города. Уже начинало темнеть и огни города стали хаотично включаться, мелькая, как мушки перед усталыми глазами.

В просторной приемной никого не было, кроме секретаря – молодого метросексуала за модерновым столом с огромным компьютерным экраном и идеально сложенными бумагами по краям.

Он очень внимательно нас приветствовал. Светка вступила с ним в переговоры, а я начал осматривать приемную. На стенах висели картины, точнее, репродукции Пикассо, в углу – небольшой холодильник со стеклянной дверью, в котором аккуратно лежали бутылочки с водой для посетителей, рядом – кофеварка со сваренным кофе.

Играла так называемая расслабляющая музыка, которая всегда неимоверно меня раздражает. Ее пишут бездари и лузеры, не способные сочинить нормальную, хорошую музыку, и их бездарность так сильно пропитывает их творения, что они начинают действовать на нервы и вместо успокоения дают обратный эффект. В дальнем углу приемной, между стеной и широким окном, сидел какой-то лысый здоровяк, уткнувшийся в журнал. Было видно, что он борется со сном, и сон его одолевал, качая лысую голову вверх и вниз.

– Воды хочешь? – спросила Светка.

– Нет.

– А я выпью водички, жажда мучает, – тихо сказала Светка и достала из холодильника пластиковую бутылку.

– Пожалуйста, присаживайтесь, – предложил метро-секретарь, – доктор будет с вами через пару минут.

– Спасибо, – отозвалась Светка и села в кресло у стены.

Я сел в соседнее кресло.

– Скажите, а почему у вас играет эта идиотская музыка? – спросил я метро-секретаря.

– Вам не нравится? – спросил он в ответ.

– А почему вы отвечаете вопросом на вопрос? Это невежливо.

– Извините, – отозвался секретарь и полез в компьютер. Через секунду в приемной стало тихо.

Эта тишина так ударила по голове сидящего в углу человека, что она рухнула вниз и оторвалась бы, если бы не могучая шея, выдержавшая свободное падение лысого шара. От рывка сидящий вздрогнул, подхватил падающую голову и широко открыл тяжелые веки, потом осмотрелся, чуть поменял позу и опять сонными глазами уткнулся в журнал.

Я поймал взволнованный взгляд Светки и кивнул ей, мол, в чем дело?

– Артем, ты что? Недотрахался, что ли? Что на тебя нашло? – шепотом спросила она.

– Нет, я себя настраиваю на откровенный лад. Мне надо говорить, что я думаю. А иначе зачем мы сюда пришли? – ответил я обычным голосом.

В этот момент из кабинета вышла психотерапевт:

– Светлана Георгиевна и Артем Георгиевич?

– Да, это мы, – отозвалась Светка, вставая.