Книга Соб@чий глюк, страница 68 – Павел Гигаури

– Хорошо. И кофе?

– Разумеется!

Я хотел было воспользоваться поиском в телефоне, но тот огрызнулся: телефон не подключен к серверу. Я проверил подключение.

– Светка, мне кто-то кислород отключил, – удивленно констатировал я.

– То есть?

– Интернет отключен, – растерянно повторил я, не совсем понимая, что происходит.

Я подошел к башне, щелкнул мышью – результат тот же: Интернет отключен. Но кто мог это сделать? Игоряша? Нет, зачем ему? Да и побоялся бы. С какого хрена? Сестра? Она понятия об этом не имеет. И тоже зачем? Может, Кум? Решил подшутить надо мной и сказал своим из киберконторы, чтобы они подкинули мне подлянку – так, для смеха!

Я быстро набрал Кума. Тот мгновенно откликнулся.

– Артем Георгиевич! Как дела? Чем обязан?

– Сергей Иваныч, это твоих рук дело, что мне кислород отключили? Твоя шутка? Признавайся! Это не смешно! Я, понимаешь, собрался в кои-то веки жене завтрак приготовить, а Интернета нет!

– Ты что, яичницу на Интернете жарить собираешься вместо плиты? Ты на часы смотрел? Время ланча, а ты все о завтраке. А главное, ты, похоже, проспал не только завтрак и не слышал новостей!

– Нет, не слышал, – растерялся я. – Что за новости?

– А новости то, что Интернет отключили, ввели интернет-карантин на два месяца, чтобы вирус остановить! – гордо сообщил новость Кум.

– Шутишь?

– И не думал, – просто ответил Кум. – Ладно, давай, будь здоров, не кашляй! Мне бежать надо, дел много, – попрощался он.

– Пока, – растерянно ответил я. – Светка, Интернет отключили на два месяца, а может, и навсегда.

– Как? Да не может быть такого, – отмахнулась Светка, – ну ты сам подумай, глупость какая-то. Это тебя разыгрывают.

Я с радостью принял Светкину точку зрения, но на душе осталось беспокойство. Я включил телевизор. И первое, что увидел, это сообщение о карантине.

– Смотри, постановление правительства о введении карантина на Интернет: о мерах по предотвращению углубления кризиса, вызванного вирусом инфекционной киноцефалии.

– Не может быть! – отозвалась Светка. – Как можно без Интернета в наше время?

– Полный пипец, – согласился я, – во-первых, мы остаемся без завтрака, а во-вторых и третьих – без еды вообще! Моя компания накроется медным тазом. Сколько я протяну без Интернета?

– Не переживай, мы выживем, моя специальность всегда востребована, – решила подбодрить меня жена.

Телефон в моей руке опять зазвонил.

– Сегодня утро телефонных игрищ, ну просто никак он не уймется. Я сейчас сделаю с ним то же, что Кум сделал со своим. Еще и звонок непонятно от кого! Конечно, сейчас я брошусь отвечать тебе! Иди в жопу! – послал я кого-то на другом конце электромагнитной волны.

Телефон замолчал, но тут же появилась эсэмэска: «Артем Георгиевич, ответьте на звонок. Это администрация президента. Мы знаем, что вы сейчас дома. К вам важное дело».

Я показал эсэмэску Светке.

– Что это?

– Ответь. Если будут денег просить, пошли их на хер. Может, что-то важное, ты же все-таки интернет-гуру, вирусолог, глюкоман, – ответила Светка.

Телефон зазвонил опять. Я ответил.

– Артем Георгиевич, здравствуйте! Это из администрации президента.

– Здравствуйте. Это значит, что вы администрируете президента?

– Мы слышали, что вы ебанат, но все-таки надо знать меру, – отозвался голос из администрации.

– Я вас слушаю, – сухо ответил я.

– До нас дошла информация, что вы очень недовольны, что вам не дали правительственную награду за вклад в борьбу с вирусом киноцефалии.

– Это я не подумав, сгоряча, мне ничего не надо.

– Вы должны понять, что ситуация очень щекотливая с политической точки зрения…

– Я понимаю и говорю, что погорячился, мне награда не нужна, – успокоил я администратора.

– Но правительство ценит ваш вклад и готово дать вам неофициальную награду, учитывая ваши пожелания, – не обращая внимания на мои заверения, продолжил голос. – У вас есть какие-нибудь пожелания?

– Нет, – просто ответил я.

– А если подумать? Ведь это гордыня!

– Когда я требовал награду, это была гордыня, и когда отказываюсь от награды – тоже гордыня. Я в ловушке, как ни поверни – я грешен, – констатировал я.

– Поэтому без выдрючивания – что хотите?

Я задумался. Я стоял у окна совсем голый, подо мной были крыши домов и чуть вдали – купола монастыря, в воздухе кружились редкие снежинки, за окном все замерло, кроме снежинок. Сзади подошла Светка, обхватила меня руками за грудь и прижалась всем телом, положив голову на плечо. В этой утренней суете мы так и не успели одеться.

– Я знаю, что я хочу! – решительно сказал я.

– Я вас слушаю, – отозвался администратор.

– Я хочу пожизненный бесплатный проезд на метро! – отчеканил я.

В телефоне воцарилась тишина. Светкино тело дернулось так, что я почувствовал, как сплющивается ее округлая грудь на моей спине, а над моим ухом застрял гортанный звук.

– Хорошо, – услышал я осторожный ответ.

– На всю семью, – добавил я твердо.

– Это очень неопределенно. Это сколько? – насторожился администратор. – Семья – растяжимое понятие: двое, трое, четверо?

– Что ж тут неопределенного? – возразил я. – Семь я. Семь. Семь пожизненных проездных!

– Хорошо, – после паузы отозвался голос, – на чье имя выписывать пропуска? Ваше, жены и еще какие имена?

– Все на мое. Это же семь Я.

– Хорошо. Мы вышлем вам пропуска. До свидания! – попрощался администратор.

– Артем, а вдруг их будет не пять, а семь? – тихо смеясь мне в ухо, спросила Светка.

– Шутишь, что ли?

– А вдруг?

– Тогда два лузера будут ездить на метро за свой счет! – решительно объявил я.

– И знаешь, кто будут эти два лузера? – спросила Светка, крепче прижимаясь ко мне.

Я на секунду задумался.

– Ты так думаешь?

– Конечно, – ответила Светка.

Снежинки за окном продолжали свое медленное кружение в неподвижном воздухе, опускаясь с небес на землю.

– Какое сегодня число? – спросил я.

– Второе декабря, – ответила Светка.

– Ну вот, опять зима. И наступила она совсем незаметно, – пожаловался я.

– Да, – отозвалась эхом Светка.

– А в Москве зима – это надолго, – сказал я грустно, закрыл правый глаз и посмотрел на падающие снежинки.