Онлайн книга «Спаситель и сын. Сезон 6»
|
– Нам Габен написал! – закричал Поль, размахивая телефоном. Семейство коллективно общалось по ватсапу между собой, и мальчишки наперебой делились новостями: – На медкомиссии ему сказали, что сердце у него как у богатыря, а зрение как у орла. – Он подтянулся пятьдесят раз на турнике и отжался тоже пятьдесят… у него все болело… – Но теперь уже не болит. Он выходил в шторм… – А морской болезни не было. Габен пошел добровольцем во Французский военный флот. Алиса пренебрежительно повела плечом: – Вы два спойлерщика. Теперь я даже читать не буду. В любом случае она не собиралась читать то, что могли прочитать все. Ей хотелось, чтобы Габен написал о своих новостях ей лично. Алиса была индивидуалисткой. Да. Она нашла слово, которое искала. Она индивидуалистка. * * * На этой неделе все решили обзавестись этикетками. Утром во вторник Луиза печальным голосом объявила: – У меня биполярка*. Вот что я поняла. Ты согласен? – Мяу-у, – отозвался Спаситель в ожидании своего литра кофе, чтобы проснуться по-настоящему. – Может быть, конечно, и не биполярка, – продолжала размышлять Луиза вслух, устраиваясь повыше на подушке. – Но у меня такие перепады в настроении… – Думаешь, ты беременна? В этом дело? – тут же откликнулся Спаситель, мгновенно оторвав от подушки голову. – У меня была задержка, да. Вот уже полгода, как они опять надеялись завести ребенка. – А ты не думаешь, что я подсознательно боюсь нового выкидыша и поэтому никак не могу забеременеть? – Хоть я и психолог, но не склонен все психологизировать. Когда есть много возможных объяснений, нужно начать с самого простого: с возрастом возможность иметь детей у женщин уменьшается. – Значит, смириться? – Набраться терпения. – Сразу видно, что не ты горюешь каждый месяц, – съязвила Луиза, которая и без всякого биполярного расстройства постоянно нервничала. Спаситель вылез из кровати, бурча вполголоса: – Ох уж этот кот… – Открыл дверь и сердито сказал: – Хватит орать, Миу! – Миу-у, – ответил ему незваный гость. Спаситель чипнул и закрыл дверь. Он вспомнил классическую цепочку: муж ругает кота, потому что ему досталось от жены. Он снова уселся на кровать и сказал: – Мы с тобой сумели восстановить семью, и она у нас хорошая, так, Луиза? Значит, можем немного передохнуть. – Я знаю, я веду себя неразумно. Но что же делать, если мне хочется, чтобы у меня в животе жил твой ребенок? – Звучит впечатляюще! – Спаситель поцеловал жену. – И если ребенок этого не понимает, он просто дурачок! Миу проводил Спасителя до кухни, и тот уселся пить кофе. Он вдруг вспомнил, что во время последней беременности у Луизы в первый месяц тоже были месячные с задержкой. А что, если она все-таки беременна? Что, если оплодотворение произошло, но зародыш опять не укрепился и у нее опять будет выкидыш? – Черт! Восемь двадцать пять! Через пять минут к нему в кабинет войдет первая пациентка, а у него голова забита собственными заботами. – Шарли [9]? Молодая женщина поднялась со стула, подошла к нему, размашисто шагая, и крепко пожала руку. – Так вы меня не забыли? – А я мог? – Нет, конечно, мы с вами столько спорили, – признала Шарли, по-своему поняв его ответ. Они не виделись три года. И пусть на Шарли больше не было ботинок-сантьяго и пирсинга, все равно это была та же Шарли с короткими вьющимися волосами и мальчишескими манерами. – Вы помните, что сказали мне на прощанье? Спаситель сделал вид, что старается припомнить, но без своей тетради был как без рук, мог перепутать и своих пациентов, и даже часы консультаций. – «Шагай, дыши, уезжай, уходи». Чья-то цитата. Спаситель закивал. Он узнал свое любимое стихотворение Блеза Сандрара. – Вы стояли вон там, – продолжала Шарли, показывая на дверь, ведущую в рабочий кабинет. – Пожали мне руки и сказали: «А потом возвращайтесь». Я тогда уезжала в Берлин, помните? – И вы вернулись? – Да, два месяца тому назад. – Шарли огляделась вокруг, словно надеялась найти следы своего присутствия. – Мало что изменилось. А там что? Кофеварка? – Чайник. Вам чай или кофе? – Чай, пожалуйста. Шарли была рада снова сидеть в этом кабинете. Обычно она изображала из себя крутую и жесткую, но на этот раз была явно растрогана. Спаситель протянул ей дымящуюся чашку, чай был слишком горячий, и Шарли, поставив чашку на пол, пустилась в рассказ о трех годах, проведенных в Берлине. Она вела в Инстаграме сайт одной экологической организации, влюбилась без взаимности в свою начальницу, но не слишком горевала, пользовалась немалым успехом в ночных берлинских клубах и заводила там подружек. А потом встретилась с Мириам. – Она приехала по «Эразмусу» [10]. На десять лет младше меня. Любовь с первого взгляда с обеих сторон. У Шарли всегда была богатая мимика. Она часто хмурила брови, и вот к тридцати годам у нее появилась львиная складка. Теперь она время от времени разглаживала ее, водя кончиками пальцев сначала по складке, а потом над бровями и к вискам. – Голова болит? – неожиданно вторгся в рассказ Спаситель. – Что? Нет, не болит. Шарли удивилась вопросу, взяла чашку с чаем обеими руками и, пристроив их таким образом к делу, закончила рассказ: – Мириам не хотела задерживаться в Берлине после «Эразмуса». Хотела продолжать учиться. И потом, у нее родители, она к ним очень привязана. Словом, я все бросила и приехала с ней. Бросила работу, друзей, классную квартиру. Вернулась в Париж. Вернее, в ближайший пригород, в Бретиньи-сюр-Орж. На Париж не хватает средств. Средств у Шарли не хватало, потому что она никак не могла найти работу. – Не знаю, что со мной здесь не так, – пожаловалась она. – Мне пришлось уехать, потому что я не нашла работы, какой заслуживала по своим дипломам. Вернулась, и опять то же самое. – Она поставила чашку и снова принялась стирать со лба заботу. – Я не люблю эту страну. Хочу опять уехать. – В Германию? – Думаю, в Канаду. Новая страна. Много места. Здесь я задыхаюсь. |