Книга Дефект плацебо, страница 76 – МК. Милтон

— В линию стали.

Инга появляется из ниоткуда и сурово следит за исполнением своего приказа.

Становлюсь в самый конец, когда ее взгляд цепляется за меня.

— Вперед, — командует,

— Иди, — подталкивает меня Бахмал, — ослушаешься — хуже будет.

Делаю шаг вперед и теряю равновесие. Больно ударяюсь коленями о жесткий ковер.

— Идиотка, — ухмыляется Инга и хватает меня под руку.

Колени горят огнем, но я все же оказываюсь в строю.

Всегда ненавидела командную игру. Одной было бы проще выпутаться из этого дерьма.

Слезы некстати начинают застилать глаза и размывают зал.

— Давно вы к нам не заглядывали, — слышу заискивающий голос мамки, становится противно.

Вытираю глаза и замираю. Костенею на месте. Если у Горгоны был сын, то я теперь знаю какой у него облик.

Черные джинсы, такой же джемпер обтягивает каждый мускул, руки украшены выраженными венами, виски аккуратно выбриты, кривая ухмылка, небольшой шрам над верхней губой и глаза. Темные, как колодцы. В которых сыро и пусто.

Даня, — пытаюсь сказать, но с губ срывается только хрип.

Не верю сама тому что вижу. Готова списать все на игры разума, помутнение рассудка. На все что угодно, только бы не верить в реальность происходящего.

Он дарит мамке новую улыбку. Весь его облик просто сочится превосходством. Я думала что знаю его достаточно хорошо, изучила вдоль и поперек. И от принятия обратного становится больно. Паника подкатывает к горлу. Не могу сдержать всхлип. Глотаю воздух, который режет моё горло. Это ведь он вывел меня на Короля. Это он был в курсе всего происходящего в моей жизни. И это именно ему я позвонила, когда у меня начались проблемы. Моё состояние не остаётся без внимания. Первой реагирует Инга, посылая мне уничтожающий взгляд. А следом присоединяется он. Вглядываюсь в знакомые черты, а в итоге смотрю на чужого человека. Будто Даня умер, а чернейшее зло вселилось в его тело. Он срывается с места, но очень быстро берет себя в руки. Усмиряет пыл и вальяжно направляется в мою сторону. Не знаю где беру силы сдерживать эмоции. Впиваю в ладони ногти. Пальцы дрожат. Это могут быть последствия наркотиков, или симптомы нервного срыва. До боли закусываю губу, когда он останавливается напротив меня и по-хозяйски берет за подбородок. Комната плывет, вертится, теряет свои очертания.

— Ее хочу, — произносит, и опаляет мое лицо горячим дыханием.

Запах. Голос. Теперь все кажется чужим.

Слышу за своей спиной разочарованные вздохи. Господи, кто-то действительно способен находится здесь и получать от происходящего удовольствие?

— Хороший выбор, Данил Андреевич.

Инга застывает за его спиной. Ее голос пропитан елеем. Лживая, лицемерная мразь.

— Но эта девочка новенькая. Едва ли ей удастся удовлетворить все ваши потребности. Ксения хорошая калька, но с ней ещё работать и работать. Я могу посоветовать вам...

Даня разворачивается в сторону мамки, которая из кожи вон лезет чтобы ему угодить. Мне второй раз за эти несколько минут становится жутко. Инга замолкает. Прикусывает язык. А я не понимаю, отчаянно не понимаю как такое возможно. Мне хочется вцепиться ногтями в его лицо. Содрать маску. Обнажить сущность человека, которого думала, что любила.

— Мою комнату готовь.

— Так все уже готово, Данил Андреевич.

Даня властно кивает и сжимает мое запястье в железной хватке. Буквально тащит меня в сторону, пока я давлюсь рыданиями. Один глоток. Второй.

Что меня ещё ждет? Кто еще воткнет в спину нож по самую рукоятку?

— Твою мать, — рычит Даня, когда с силой швыряет меня на кровать.

Зарываюсь лицом в подушки, путаюсь в холодном шелке и все надеюсь, что это страшный сон. Проснись. Проснись.

— Алина, что это за хуйня? Что происходит?

Он хватает меня, пока я бьюсь в истерике.

— Не трогай меня! Не трогай меня, блядь! Это ты. Это все ты!

Срываюсь на крик, но крепкая ладонь впечатывается в мои губы с нечеловеческой силой. Бьюсь в его руках, теряюсь в пространстве. Он все знал. Он все подстроил. Бьется в висках, пульсирует в венах.

Резкий стук в дверь отрезвляет. Замираю на мгновение.

— Все в порядке? — слышу настороженный голос охраны.

— Я сейчас отпущу тебя, а ты возьмешь себя в руки и прекратишь истерику, — шепчет, вжимаясь губами в ухо.

Отпускает и на ходу стягивает с себя джемпер.

— Нахуй пошел, — открывает дверь и закрывает собой проем.

— Инга просила предупредить. Портить нельзя, — лениво произносит охранник.

— Если я еще хоть слово услышу — хуево будет всем.

Даня хлопает дверью и возвращается ко мне.

Меня трясет от одного его вида.

— Не подходи, — хриплю и протягиваю руки.

— Какого хрена, ты здесь делаешь?

— А ты? Ты с самого начала все знал? Знал, что Король убьет меня, да?

— Что ты мелешь, Алина? О каком, блядь, убийстве идет речь?

Я должен был ему услугу. Он попросил познакомить вас. Ты попросила защиты. Помнишь? Ты сама попросила. И я свел вас.

— Ты знал. Все знал.

Захожусь в немом рыдании, чувствую как верно схожу с ума.

— Так. Я выведу тебя отсюда. Сегодня. Иначе если он узнает, что ты здесь — точно убьет.

— Только если ты не...

Не успеваю договорить, как Даня швыряет со столика небольшой светильник.

— Я должен, твою мать. Должен! Послушай.

Мое лицо оказывается в его ледяных ладонях. Наверное, это должно отрезвлять, но нет.

— Сейчас мы выйдем отсюда вместе. Я выведу тебя и мы улетим. Возьму два билета в Хабару, поедем, познакомлю тебя с матерью. Заляжем на дно, откроем свое дело. Денег хватит. Слышишь? Алина?

Качаю головой и смех вырывается из глотки.

— И жить в постоянном страхе? Это ты предлагаешь? Сначала подставляешь, а потом пытаешься спасти? Знаешь, давным-давно слышала такую поговорку: однажды предавший, предаст дважды. Если Король захочет мою голову — ты принесешь ему ее на блюдечке.

Он отталкивает меня от себя. Начинает мерить гигантскими шагами комнату. Я вижу его ярость и растерянность. Если все мои догадки верны, не понимаю что именно выбивает его из равновесия. Или я уже разучилась видеть? Никогда этого не умела?

— А какой выход видишь ты? Желаешь остаться здесь? Обслуживать других мужиков? Ты вообще как здесь оказалась, твою мать?

Опирается руками о кровать. Заключает в клетку.

— Какого хера ты здесь, Алина?