Книга Худший друг, страница 57 – МК. Милтон

Но Мира не собиралась ничего портить. Не собиралась рассказывать ему то, что испортило бы все.

Она просто пошлет Яна к чертям, у него нет никаких доказательств, что они знакомы, да и Мира была уверена, что он не сунется к Диме. Лис был слишком напуган и перестал доверять людям.

Мира поднялась с постели, и улыбнулась, когда Митя, вместо нее, обнял подушку.

Может быть, она бы даже пожарила ему яичницу. Интересно, когда он последний раз, ел яйца, прямо со сковороды?

Но телефон Мити мерно зажужжал, в мягком, пушистом коврике.

Мира подняла телефон, с одной целью — включить беззвучный. Пусть звонят сколько влезет, сегодня она его никуда не отпустит. Но красотка на экране, с подписью "малышка", заставила подступить к горлу горький ком. У нее даже живот скрутил, от неимоверного страха и боли.

Мира вылетела из спальни, запираясь в ванной комнате. Осела на холодную мраморную ванну.

Звонок прекращен.

Только через секунду, телефон снова завибрировал, и Мира сняла трубку.

Да, она знала, что нужно было разбудить Диму и поговорить с ним. Выяснить все. Но разум отключился, ревность перекрыла здравый смысл.

— Да, — она замерла, прислушиваясь к тому, что происходило в динамике.

— Вообще что ли охренела уже? Я сколько раз говорила, не трогать личные вещи. И как Дмитрий Николаевич тебя только держит.

Очень наглый, противный голос совсем не сочетался с фотографией, которую Мира видела на экране.

— Ты кто такая? — она сжала в руках телефон, все прекрасно понимая и без этого вопроса.

Вот жестокая реальность. Так было до нее и так будет после. Какие переезды, серьезные отношения, любовь? Захотелось плюнуть в душу так же сильно, как только что плюнули ей. Пусть он тоже почувствует себя брошенным, раз уж она бросить его не может.

— Я немного не поняла, — в трубке явно смутились.

— Я объясню, если ты такая тупая, — Мира сжала кулаки сильнее, чтобы не расплакаться, — Митя больше тебя не трахает и попросил меня оповестить об этом тебя, чтобы у него не разболелась голова от твоих мерзких воплей. Боюсь, что если ты позвонишь сюда ещё раз, разговор будет другим.

Мира бросила трубку, и не сдержала покатившихся слез. Все так, как и рассказывал Ян. Никаких принципов и ценностей, все что приедается — в расход.

Так может он единственный человек, который был с ней честен?

Мира умылась прохладной водой, поднимая телефон и возвращаясь в спальню. Туда где совсем немного времени назад она была счастлива, но грубо и резко вернулась в реальность. Она ненавидит Митю. Митя их с Яном враг. Митя предатель. А она просто играет роль. Все стало так, как и должно было быть.

Только роль провалена. Главный герой конкретно налажал. Кино не выйдет в прокат, а если и выйдет, то потерпит неудачу.

Мира наспех натянула ненавистное платье, в котором еще вчера чувствовала себя по другому, и тихо вышла из квартиры.

Еще оставалась неделя. Целую неделю можно было жить в старой съемной квартире. А потом она обязательно что-нибудь придумает. Канаты было сложно рубить, но она сильная и всегда была такой. Ян, который держал ее словно куклу Вуду, страшно прокололся. На Мите стояла сильная защита, и плевать ему было на куклу.

Она долго бродила по городу и думала ни о чем. Вспомнила бабушку, вспоминала, как было хорошо быть маленькой и беззащитной. В мире нет людей, которым мы нужны. Это всего лишь искусственно созданное убеждение, как муляж, бутафорский торт. Выглядит вкусно, а внутри пустота. Да и сам он вылеплен из картона.

Ключ вошел в замок, она переступила порог. В квартире было сыро, неуютно и уже почти темно. Мира не собиралась заходить к Яну. Не собиралась обсуждать, как она была счастлива, а потом ее послали на*уй из этой замечательной сказки.

Квартира в которой никто не живет, сразу чувствуется. Здесь даже воздух становится другим. Но было абсолютно плевать на атмосферу, которая была вокруг. Гораздо важнее была атмосфера внутри. А там тоже было пусто, будто кто-то умер.

Мира свернулась калачиком на диване, накрываясь теплым пледом. Если бы можно было укрыться от всего на свете, она бы все деньги отдала, за такой плед.

Предательство ещё долго остаётся в организме, это самый трудновыводимый токсин. Она плакала и понимала, что ни черта ещё не готова к этой жизни, никто не научил ее как правильно, а как нет. Как можно делать, и как нельзя.

Но ключ в замке повернулся, и входная дверь открылась, заставляя Миру сжаться сильнее и заплакать ещё больше. Она не была готова ко встречи с ним. Не была готова, чтобы с неё срывали плед знакомые и родные руки, чтобы они прижимали к своей груди, гладили волосы. Мира почти задыхалась, когда он собирал губами ее слезы, она чувствовала себя ещё хуже от всех этих действий. Они ранили, выворачивали душу.

— Тише, малыш, ну что ты? — едва различимая за ее рыданиями и стуком глупого сердца фраза, как ещё щепотка земли на собственноручно похороненное тело.

— Скажи мне, что случилось?

Мира нашла силы посмотреть в его глаза, зная что не имеет на это никакого права.

— Все закончилось, — заикаясь от всхлипов проговорила она.

— Он прогнал тебя? — Ян ласково провел ладонью по ее щеке.

— У него есть другая, — проговорила Мира, чувствуя как боль становится почти невыносимой.

— У него всегда было много женщин, это не проблема, — Ян успокаивающе гладил ее спину. — Или я чего-то не понимаю?

— Не понимаешь, — Мира попыталась его оттолкнуть, но ничего не вышло.

— Ты что, дура? Я же тебе говорил включать мозги, и думать только ими, — Ян сильнее сдавил ее, что бы она перестала биться в его руках, — я мало тебе о нем рассказывал? Недостаточно, что бы ты поняла, что он животное? Оборотень, в человеческом обличье.

— Я больше не буду с ним встречаться. Можешь искать себе новую подружку. У тебя же оказывается всегда есть запасные варианты.

— Послушай, у нас почти все получилось. Ты должна взять себя в руки, девочка моя, — Ян гладил ее спину, уже чувствуя, как подступают волны желания.

Он соскучился, серьезно. Думал, что и она тоже. Но что-то было не так. Совсем не так, как должно было быть.

— Ты влюбилась в него что ли? — Мира видела, как зрачки Яна расширились, дыхание стало более тяжёлым, а губы скривила усмешка. — Влюбилась, и тебя парит что у него есть другая баба?

Ян резко встал, так что кровать сильнее прогнулась, а потом подбросила Миру.

— Ты влюбляешься во всех, кто тебя трахает?

Ян навис над ней, и ни один мускул на его лице не дрогнул от прилетевшей пощечины.

— Я же тебе верил, думал мы делаем общее дело, думал наши отношения для тебя что-то значат…