Книга Идеальный парень, страница 109 – Алексис Холл

– Ты пытаешься сказать мне, что в глубине души я никогда не был полным неудачником?

– Я хочу сказать, что я профессионально занималась сочинением песен и никогда бы не дала этому такое скучное определение… но да, так и есть. Я не думаю, что Оливер изменил твою жизнь, mon cher. Мне кажется, он помог тебе по-другому на нее взглянуть. Теперь он ушел, но у тебя все еще есть работа, которую ты вроде как не любишь, хотя, скорее, просто притворяешься, что это так. У тебя есть друзья, готовые поддержать тебя, несмотря на все твои недостатки. У тебя есть мы с Джуди, мы тебя обожаем и всегда будем помогать, пока живы.

Я весь обмяк, и она обняла меня.

– Спасибо, мама. Это было очень мило до тех пор, пока ты все не испортила, напомнив, что все мы смертны.

– Раз твой отец больше не собирается умирать, я подумала, что неплохо бы напомнить о том, что ты должен ценить меня, пока есть такая возможность.

– Мама, я люблю тебя. – Мне было стыдно просить об этом, но иногда возникает такая необходимость: – Ты не возражаешь, если я заночую у тебя?

– Конечно, нет.

Полчаса спустя я лежал в моей детской кровати и смотрел в потолок, где наизусть помнил каждую трещинку. Меня удивляло, как всего за один месяц Джон Флеминг из идеи, с которой я вырос, превратился в живого человека, а затем снова стал абстрактной идеей – и хотя это было болезненно, но я чувствовал, как моя жизнь начинает постепенно восстанавливаться, словно кожа вокруг пореза. Оливер же был совершенно другой печальной историей моей жизни. Но мама была права, ведь так? Я не мог получить все и сразу. Он многому меня научил, многое дал мне, многим поделился со мной, а потом исчез… потерялся в дерьмовом настоящем. Он помог мне понять, что моя жизнь была намного лучше, чем я думал, да и сам я оказался не таким ужасным, каким себя считал. И я мог сохранить все это. Даже если мне не удалось удержать его.

– Хорошо, – сказал я Алексу.

Он со счастливым видом поднял на меня глаза.

– О, ты хочешь рассказать анекдот? Как здорово! Сто лет уже их не рассказывал.

– Верно. Скажи, какая у пирата любимая буква в алфавите?

– Ну, я думаю, что моряки восемнадцатого века в большинстве своем были неграмотными, поэтому, скорее всего, любимых букв у них не было.

– Справедливое замечание. Но если представить себе персонажа какого-нибудь типичного пиратского фильма, то все-таки какая у него или у нее могла быть любимая буква?

Алекс сморщил нос.

– Честно говоря, даже не знаю.

С этой шуткой все непросто: некоторые догадываются, некоторые – нет.

– Можно предположить, что это буква «эрррр», – объяснил я, изо всех сил стараясь подражать голосу настоящего пирата, – но какой пират не любит хороший «эль»?

Ответом мне послужило долгое молчание.

– А почему ты думаешь, что это могла быть буква «р»? – спросил Алекс. – Ведь слово «пират» начинается с буквы «п»? Как в словах «преступление», «присвоение», «похищение», «погром» или «Порт-о-Пренс».

– Ррррррр! Как пиррррат.

– Нет, слово «пират» начинается с буквы «п».

Слава богу, у меня зазвонил телефон. Я ответил на звонок по дороге к кабинету.

– Люк! – воскликнула Бридж. – Положение критическое!

Что на этот раз? Они случайно продали права на экранизацию какой-нибудь книги за пять волшебных бобовых зернышек?

– Что случилось?

– Это касается Оливера.

И тут у меня пробудился интерес.

– Что произошло? С ним все в порядке?

– Он собрался переезжать в Дарем. Он там прямо сейчас. Проходит собеседование.

Мы расстались. И я смирился… ну хорошо, это все вранье, я не смирился, но был, так сказать, в процессе. И все равно, когда я услышал упоминание о нем, мое сердце забилось так, словно собиралось выпрыгнуть из груди.

– Что? Почему?

– Он сказал, что хочет начать все с чистого листа. Подальше отсюда.

Я почувствовал, что меня начинает охватывать паника. Но все это было как-то не похоже на Оливера.

– Бридж, ты уверена? Ему ведь нравилось то, чем он занимался. И уж кем-кем, а импульсивным я его точно назвать не могу.

– Он всегда был странноватым. Знаю, я не должна рассказывать вам друг о друге, но дело очень срочное.

– Все это, конечно, странно, – согласился я. – Только я-то что могу сделать?

– Как что? Ты должен помешать ему. В конце концов, ты виноват, что отпустил его.

«Ой. Нет, Бридж, так дело не пойдет».

– Я не отпускал его. Я умолял его остаться. Даже рассказал о своих чувствах, но он все равно меня бросил.

Она тяжело вздохнула.

– Иногда вы оба бываете абсолютно безнадежными.

– Это несправедливо. Я правда старался.

– Так постарайся еще раз.

– Еще раз? Сколько еще раз ты будешь уговаривать меня, чтобы я попытался навязаться парню, которому я совсем нужен?

– Сколько надо, столько и буду. И ты знаешь, что нужен ему. Ты всегда был ему нужен, Люк.

Я рухнул на свое рабочее кресло и так сильно откинулся на спинку, что едва не сполз под стол.

– Возможно. Но он убедил себя, что у нас ничего не выйдет, и я не знаю, как теперь его в этом разубедить.

– Я тоже не знаю. Но просто сидеть сложа руки и позволить ему сбежать на север – это не самое лучшее решение.

– Что же ты мне предлагаешь? Отправиться на поезде в Дарем, выйти на центральную площадь и кричать там: «Оливер, Оливер, я тебя люблю!» в надежде, что он меня услышит?

– Или, – предложила она, – ты можешь поехать в Дарем и встретиться с ним в отеле, в котором он остановился, а я даже знаю название этого отеля, так как он сам мне сказал его. И вот уж там ты выговоришь прямо ему в лицо: «Оливер, я тебя люблю!» К тому же… о боже, да ты ведь влюблен в него по уши! И поверь мне, это будет самым лучшим решением!

– Нет, это ужасная идея. И Оливер решит, что я полный псих.

Она задумалась.

– Я поеду с тобой.

Телефон зловеще зажужжал. Наша группа в вотсапе, которая теперь называлась «Бридж мутит воду» ^[77], ожила сообщениями от Бриджет.