Книга Муха и сбежавшая мумия, страница 17 – Евгений Некрасов

— А она ничего себе дрянь. Гармошку ей с колокольчиками.

В ответ Маша сказала (тоже Вадику):

— А я боялась, что она совсем дура. Седло ей с бубенчиками.

И они с Розкой засмеялись и пошли выбирать Маше спальню. Вадик, увидев, что они поладили, сразу же засобирался по делам. Ему надо было заказать обед и купить мобильник для Темирханова.

— Я в Курск хочу позвонить, — спохватилась Маша. — Только не знаю, куда — в справочную или в милицию. Нужно Деда разыскать.

— Нет проблем, — ответил Вадик. — У босса в Курске деловые партнеры, они в два счета твоего дедушку найдут. Я им позвоню.

Вадик ушел, но еще долго не мог выбраться из квартиры. Его поймала Жанна и стала что-то горячо втолковывать не по-русски. Маша с Розкой слышали за приоткрытой дверью спальни ее хлопотливое бормотание и ответы здоровяка: «Конкретно… Конкретно…»

— Он что-нибудь понимает? — спросила Маша.

— Не-а. Просто не убегает, а Жанка и рада. Мы с мамой ее тоже не понимаем, а Малик слушать не хочет. Надо же ей выговориться.

— А почему имя у нее французское?

— Это наше имя, горское: Жаннат. А я — Разият.

— Как же она в Москве живет, если по-русски не понимает?

— А она дальше универсама почти не ходит. День-1И считать умеет, вот и живет… Пойдем в бесильню, — позвала Розка.

— А это что такое?

— Увидишь.

Бесильня была набита мягкими игрушками. И стены мягкие, как ватное одеяло, и дверь, а на полу толстенный ковер и маленький батут посередине. Ори, включай музыку, скачи — никому не помешаешь и ничего не сломаешь.

Розка с Машей разлеглись на ковре.

— Мне бы такую комнату, — сказала Маша, подтягивая под голову вместо подушки мехового мамонта.

Розка лениво крутила хвост тигренку. Ростом он был почти с нее.

— Фиг тебе на воротник. Не люблю, когда завидуют.

— Я не завидую. Я хотела сказать, мне бы такую комнату, когда я была помоложе.

— А сейчас неинтересно? — отшвырнув тигренка, Розка ловко вскочила на батут и подпрыгнула. Макушкой она чуть-чуть не достала до потолка. — Побеситься неинтересно?

— Иногда интересно, — призналась Маша. — А так я больше люблю наряжаться, компьютер и пистолет. И ногти красить.

— Скучно быть взрослой. — Розка еще раз взлетела до потолка и приземлилась рядом с батутом на большущего красного зайца. — У, переросток! Это папкины бизнесмены дарят. Одних мишек восемь штук. Никакой фантазии.

— Просто им все равно, — заметила Маша. — Я как приду к маме на работу, так все тащат мне одинаковые шоколадки из буфета. Еще никто не спросил, чего я хочу, — может, жвачку или пирожок. Они же дарят эти шоколадки не потому, что меня любят, а потому, что я дочка Маргариты Незнамовой.

— Ух ты! — удивилась Розка. — Маргариты Незнамовой? Журналистки, которая в Сочи по телеку?

— Ага, и по телеку, и в газетах. Только мы теперь будем Алентьевы, как папа и Дед.

— Она, что ли, замуж вышла?

— Вышла, давно. Один раз она уже была Алентьевой, а потом стала Незнамовой.

— А зачем туда-сюда фамилию менять?

— У нас же Дед разведчик, — стала рассказывать Маша. — Американцы его схватили, допрашивают, а он молчит. Год молчит, два молчит… Пять лет молчал. Мама с папой успели пожениться и поехали работать в Стокгольм. Папа тоже был разведчиком, а мама просто журналисткой. И американцы решили: раз Дед молчит, надо завербовать его сына с женой. Пускай они перебегут на американскую сторону и уговорят Деда выдать все тайны. А наши разведчики поняли, что американцы не отстанут, и перевели папу в Анголу, а маму спрятали в Укрополе и поменяли ей фамилию.

— А дальше что? — Розка дрожала от любопытства.

— Ничего хорошего, — вздохнула Маша. — Папа в Анголе погиб, мама родила меня и осталась жить в Укрополе. Мне она говорила, что папа был врачом и умер от какой-то африканской болезни. А потом американцы выпустили Деда из тюрьмы, он приехал к нам…

— …И говорит: «Я граф Монте-Кристо», — криво улыбаясь, закончила Розка. — А я чуть не поверила! Врешь ты все. Или мама твоя врет. Отец вас просто бросил!

— Нет, он погиб! Мы за него пенсию получаем.

— Алименты! — отрезала Розка. — Я знаю: Прибытков бросил одну жену с сыном и платит штраф, называется — алименты. Да еще и мухлюет, чтоб поменьше платить.

Маша заставила себя не обижаться. Когда Дед появился в Укрополе и выложил эту историю, ей тоже не верилось. Как же так, живешь на свете, живешь, и вдруг оказывается, что ты даже свою настоящую фамилию не знаешь!.. И она повторила то, что в день знакомства сказал ей Дед:

— Разведчики — в кино, а в жизни они где-то далеко и как бы не взаправду, верно?

— Ну! — сгоряча поддакнула Розка и задумалась. Ее воинственно вздернутые плечики опустились. — Вообще-то да: раз есть разведчики, то должны быть и разведчицкие дети. Может, и ты разведчицкая… Л Дед тебе что-нибудь такое рассказывает?

— Само собой. Проверяться меня учил.

— Это как?

— Слежку засекать. Идешь по улице, стоит машина — смотришь в зеркальце, стоит магазин — смотришь в витрину, кто там сзади. И вдруг останавливаешься. Если шпик неопытный, он тоже остановится и сразу себя выдаст. А еще можно свернуть в тихий переулок и глянуть, кто за тобой пойдет. Или зайти в подъезд, или вскочить в автобус.

— Круто, — вздохнула Розка. — А мой дедушка только ногами на меня топает. Он по-русски не говорит совсем, в горах живет.

— А вы кто? — спросила Маша.

— По-вашему, дагестанцы.

— Почему по-нашему?

— А потому что в Дагестане много народов. Есть аварцы, лезгины, лаки, кумыки, даргинцы, табасаранцы. Ты про них что-нибудь знаешь?

— Я только лезгинку знаю, танец, — призналась Маша.

— Ну вот, а по-нашему, по-горски, это немаленькие народы. Есть еще меньше: бывает, два села рядом, и в каждом говорят на своем языке. Для тех, кто не знает, мы все дагестанцы. У папки даже в паспорте записано «дагестанец». Он в Сочи паспорт получал. Его спрашивают: «Кто вы по национальности?» Он говорит… — Розка произнесла какое-то клекочущее слово. Повторить его по-русски было так же невозможно, как повторить скрип дерева. — Его спрашивают: «А как это пишется?» Папка почесал репу и говорит: «Пишите меня дагестанцем». Хотя нет такого народа. Дагестан — это место, вроде Московской области. Нет же московских обласцов… И нас скоро не будет, — неожиданно закончила Розка.

— Как это не будет?

— А ты не въезжаешь? Думаешь, почему папка помогает всему тухуму, деньги шлет, а дедушка его видеть не хочет?

— Почему? — встрепенулась Маша. Ей было важно знать все о врагах Темирханова. И о родных тоже, если они в ссоре с миллионером.