Онлайн книга «Чудовы луга»
|
Ласточка посмотрела на спящую кроху. Если она и будет похожа на Кая, то потом когда-нибудь. Сейчас это был просто маленький червячок с личиком альрауна. — Еще господин милорд велел мне тут сидеть, — тараторила Ланка. — Еды горячей прислал. Велел тебя не будить. Я и не будила, а ты почти сутки проспала. Милорд заботлив, как всегда, и помнит даже о последней своей слуге. Рядом с камином, на куче торфа лежали разрозненные листки пергамента. Ласточка подошла, подобрала несколько листков. — Ты что… огонь ими разжигала? — Так милорд не взял это, бросил. — Ланка тут же напряглась, стала защищаться. — Я не знала, что тебе нужно! Ты же их милорду отдала, а милорд бросил! Ласточка подобрала оставшиеся листочки, сложила их и сунула за пояс. Она сама не знала, зачем их подбирает. Знала только, что не хочет, чтобы их уничтожили. — Ты куда? — Ласточка подошла к двери. Дверь оказалась не заперта, просто плотно прикрыта. — Рань же несусветная. Спят все. — Мне надо во двор. Ласточка вышла на темную галерею, пожалела, что не взяла света, но возвращаться не стала. Внизу, в большой зале, горел один или два факела — достаточно, чтобы не сломать на лестнице шею. Снаружи было пусто и тихо. Небо только-только начинало сереть над кромкой стены, вычищенные камни двора покрывала пленка инея. По стене, от фонаря к фонарю бродил часовой. Все ветошные халупы снесены, кучи мусора выметены, Вереть словно сбросила шелуху, сделалась строгой и простой северной крепостью. Под стеной донжона, где раньше торчала на шесте кобылья голова, остались только седые от инея камни. У конюшен, уткнув в землю свежетесанные оглобли, стояла телега. На телеге возвышалась клетка, железная, в мокрой ржавой коросте. Ласточка однажды видела эту клетку — ее сняли со столбов посреди деревни, когда королевская армия вошла в Белые Котлы. На тот момент содержимым клетки были залитые смолой останки командира верейского гарнизона. Сейчас внутри было пусто. Ласточка подошла к воротам. Целые, висят ровно, тараном в них, похоже, не били. Запертые. Скрипнула дверь караулки. — Кто такая, чего тут шастаешь? — голос простуженный, но не сонный. — Ба! Ласточка! Живая! Вот уж не гадал тебя снова увидеть! — Фетт Одноухий. — На болотах, когда мостили гать, Фетт едва не стал еще и Одноногим, рубанув себя топором по колену. — Взаимно рада видеть тебя живым. Меня с милордом вместе схватили. Я смотрю, ворота целые? — Дык! — солдат поглядел на ледяной туман, обесцветивший двор, натянул капюшон поглубже. — Кхе-кхе! Не видала, что тут творилось? — Проспала. — Ласточка развела руками. — Во даешь! Я думал, разбойничьи завывания аж в Стерже слышны были. Кхе-кхе! Пойдем в тепло, посидим, побалакаем? — Насиделась в четырех стенах, Фетт, не хочу под крышу. Извини уж. Солдат откашлялся, сплюнул и махнул рукой: — Ладно, отдышись. Я тож с тобой проветрюсь. — Он оперся спиной о ворота, перенес вес с раненной ноги на здоровую. — Слышь, что говорю-то! Выли они, как черти, уши закладывало. Мы еще подойти не успели, как они открыли ворота и выкатились кучей, на мосту прям с рыцарями нашими и сшиблись. Не сиделось им, бесноватым, за стенами. Кхе-кхе! А Вентиска ихний — наперед всех, на сивой кобыле. Видать, дъявол у него на плечах сидел, потому как честное железо паскуду не брало. Но сэн Мэлвир все одно покруче оказался. Наехал на него, да и вышиб из седла одним ударом, прямо в ров! Кхе-кхе! И, слышь, сам за ним спрыгнул, с моста-то, и вколотил погань такую в грязь по самые уши. Ласточка смотрела Одноухому прямо в рот, на щель между желтыми передними зубами, широкую, мизинец просунешь. В зубах прорешка, твердила она про себя, не разгрызть орешка. В зубах прорешка… Смотреть солдату в глаза было невыносимо. — И, слышь, такое дело, — увлекся Одноухий. — Как только сэн Мелвир нелюдь прибил, так вся его банда разбежалась, как тараканы. Вот прям сразу и побежали, ты представь. Кхе-кхе! Токо найлы до конца дрались, все полегли. Да они не бандюки, говорят — рыцари настоящие. — Прибил?.. — Ласточка услышала свой голос с опозданием. — Прибил, да не до конца. Приказ же королевский — живым в Катандерану привезти. Ноги сэн Мелвир ему перешиб, да велел в железо заковать и запереть покрепче, а поутру уж повезут. Кхе-кхе. Клетку приготовили, во-он она стоит, дожидается. Ласточка послушно повернула голову и стала смотреть в угол двора, на ворота конюшен. — А кто повезет? — спросила она безразлично. — Сэн Мэлвир? — Не, сэн Мэлвир тут пока останется, и сэн Марк тоже, шушеру по болотам отлавливать. Разбежались, говорю, в разные стороны. А десятка два по речке на лодках ушли, увел их кто-то из разбойничьих командиров. — Одноухий опять раскашлялся, отхаркался и сплюнул. — Лорд Гертран в Стерж поедет, а с ним сэн Вито Элспена и сэн Ворран. Они Вентиску дальше в столицу повезут. — А довезут? — спросила Ласточка, глядя, как за краем стены яснеет небо. — В каком он состоянии? — Да что с ним сделается, с нетварью? — Снова продолжительное отхаркивание и отплевывание. — Его ж, говорю, золотой сэн по башке шестопером охерачил и ноги переломал, а ему все непочем. Он, сука, потом еще двоих угробил колдунством своим. Касю-кузнеца и хинета одного. Обоих в ледяные столбы обратил, когда его в башню отволокли и в цепи взять хотели. Без памяти валялся, а туда же. Люди, конечно, возмутились, потребовали пожечь паскуду, как упырей жгут — тело на одном берегу реки, а голову — на другом, пока солнце не село. Но сэн Мэлвир сказал, что не позволит, у него приказ, и велел всем держаться подальше, тогда и жертвов не будет. Потом к Вентиске вошел и горячей смолой солю на лбу ему начертал, и ничего сэну Мэлвиру не сделалось, потому как сам Господь его руку направлял! — Понятно. Не пускают, значит. — Не, и не думай. Обожди немного, вот вытащат его, и в клетку посадят, тогда любуйся, сколько влезет. Только близко не подходи. Крыса-то и с хребтом перешибленным опасна. А куском навоза можно и издали приласкать. Кхе-кхе! Пойду я под крышу, Ласточка, замерз с тобой стоять. А ты куда? — В госпиталь, куда мне еще идти. Где его устроили? — А вон тамочки, там коровник, что ль, бывший, или амбар. Почистили его и под госпиталь пустили. Ласточка кивнула и пошла. Ей открыла заспанная Мыся. — Теть Ласточка! А мы уж думали… Тепло, духота. Сонная тьма, огонек светильника у двери. И запах, неизбывный, сердечную тоску вызывающий. Мыся моргала красными с недосыпу глазами. — Дежуришь? Мыся закивала. Безрукая девка, подумала Ласточка. — Кто тут за старшего? Котя где? — Пропала Котька, — сказала Мыся. — С концами пропала, незнамо куда. Брат Родер тут управляет. Хорошо, что ты вернулась, тетенька. |