Онлайн книга «Шансы есть…»
|
Кроме того, ему – хоть он и не желал жить в Данбаре – нравилась мысль, что он будет не очень далеко от дома и сможет время от времени туда наезжать. Подруг у матери было немного, и он знал, как важны для нее его приезды. К тому же он почти не сомневался, что мать с Анитой крепко подружатся. С отцом – совсем другая история. Тому все еще было трудно привыкнуть к мысли, что сын его женится на нехристи. (По строгим понятиям Вавы, католики за христиан не считались.) Когда Линкольн объявил, что влюбился и надеется жениться на девушке-католичке, Вольфганг Амадей повторил это слово так, будто его значение не совсем ясно. – Католичка, – задумчиво произнес он своим гелиевым голосом. – Римская католичка? В любом случае такова была новая взрослая жизнь, к какой они с Анитой готовились в те последние месяцы учебы в Минерве. Почему ж согласился он провести долгие выходные с друзьями на острове, которые отложат – по меньшей мере, психологически – то самое будущее, что они с Анитой так хотели побыстрее занять? – Опять ты, – произнесла его жена – голос ее внезапно возник в трубке, не успел его мобильник зафиксировать звонок. – Что еще у тебя? – Ладно, 1971 год. Май. – Меня это уже пугает, Линкольн. – Потерпи. Кто придумал, чтобы мы провели День памяти на острове? – Ты. – Я? – Да. – Ты уверена? Бессмыслица какая-то. Мы разве не пытались экономить? Снова лететь на Восток, даже дождавшись, когда кто-нибудь бронь отменит, было бы накладно. – Да ты никуда не летел, разве не помнишь? Вы с Тедди после выпуска остались в Коннектикуте. За квартиру у тебя было заплачено до конца мая, а у него в июне начиналась стажировка в “Глоубе”. Поначалу ты хотел ехать на Запад сразу после выпуска, но у меня на День памяти случился общий семейный сбор, и уехать мы бы смогли только после него. – Точно, – сказал Линкольн; теперь все эти подробности к нему возвратились, как это с ними часто бывало, на крыльях Анитиной уверенности. – А почему мы с Тедди сразу после выпуска на остров не поехали? – Там должны были быть твои родители. Мама сперва уговорила Ваву провести пару недель в чилмаркском доме, а потом возвращаться в Аризону. Но он нарушил слово, и они полетели назад сразу. “Вот же Вава херов”, – подумал Линкольн. Отец все еще злился из-за того, что Линкольн встал на материну сторону и пошел учиться в Минерву, а не поступил в Университет Аризоны, на выпускную церемонию отец приехал из-под палки, жалуясь, что поездка на Восток обойдется в целое состояние, а не успеют они прибыть, как придется разворачиваться и снова лететь домой. На что мать Линкольна ответила: если ему интересно хоть что-то за свои деньги получить, они могут провести недельку-другую в Чилмарке. Съемщиков у них до начала июля нет, так что ж не воспользоваться случаем? Не в силах сразу придумать убедительную причину для отказа, старик сдался. Но потом, когда дело дошло до дела, передумал, Анита вспомнила все правильно, – выдвинул какую-то смехотворную отговорку о беспорядке на руднике, рабочие, дескать, опять собрались объединяться в профсоюз, отчего он вынужден безотлагательно вернуться в Данбар. У Линкольна перехватило в горле. Мать больше так и не увидела острова. – В общем, – говорила Анита, – как только ты узнал, что в доме будет пусто, то и забросил удочку. Мы из-за этого поссорились, если припоминаешь. – Почему? – Потому что на тех выходных ты должен был со мной быть. На семейной встрече. А ты не хотел приезжать, потому что никого не знаешь. – Да я был в ужасе от твоей семьи. Как они говорят все разом, всё громче и громче. Я ж рос единственным ребенком. – Я хотела познакомить их всех с человеком, за которого собиралась замуж. Линкольн ощутил жжение собственного себялюбия, так похожего на отцовское, даже несколько десятков лет спустя. – К тому же в понедельник, после того как все разъедутся, мы с тобой собирались нанять фургон “Сам-вози” и загрузить его. Но ты еще был на острове, а это значило, что погрузка легла на нас с братьями. – Ну и засранец. Зачем же ты вышла замуж за человека, способного на такой поступок? Она не обратила внимания на его слова. – Наконец ты заявился к полудню во вторник, готовый хоть сейчас в путь. Мама приготовила нам прекрасный обед, но ты сказал, что нам нужно ехать немедленно, если хотим добраться в Баффало дотемна. Одному богу известно, почему ты выбрал Баффало, но по твоим словам выходило, что если мы успеем доехать только до Олбэни, небо рухнет. Мы попрощались с моими родителями и уехали через полчаса после твоего приезда. – И ты не заточила на меня зуб или как-то? – Эй, а я тут при чем, балда? Это ж ты мне все время напоминаешь, каким мерзавцем был. – Но тут голос у нее смягчился. – Я в основном поездку вспоминаю. Линкольн хмыкнул. – Ну да. Все те “Мотели Шесть”. Никаких тебе “АК” [43]. И никакого секса. – Лжем нашим родителям. Говорим им, что нам хватает денег на отдельные номера. Четвертачок на “Волшебные пальчики” – мотовство [44]. – Как в другой жизни. – И еще одно ты удобно забываешь. Первоначально ты убеждал меня, что выходные на Виньярде – это вы с Тедди и Мики, и только. А потом, уже после того, как я с неохотой согласилась, оказалось, что там же будет и Джейси. – Ее Тедди уговорил приехать, – ответил он, и память вдруг подставилась сама – бери не хочу. – А, – произнесла она. – Вот это ты помнишь. Она права, конечно. Память у него, если не подводит совсем, подозрительно избирательна. – Так в чем же дело? – Вот бы знать, – признался он. – В муках совести, должно быть. Мартин говорит, дом в Чилмарке, вероятно, сразу пойдет под снос. – И у тебя чувство, что ты предаешь свою маму. – Глупо, а? – Нет. Ты скучаешь по ней. Не так много времени прошло. – Когда он не ответил, она спросила: – Мики-то нормально доехал? – Вскоре после того, как я с тобой утром поговорил. Приехал со всеми запасами для “Кровавой Мэри”. Даже сельдерей прихватил. – Хм, подумать только. Мики не меняется. – Меня вообще-то Тедди волнует. У него опять эти припадки. – Правда? – Не так сильно, как раньше, но все равно. |