Книга Останься только навсегда, страница 42 – Лина Мур

— Шайди, — за спиной раздаётся голос Элеонор, и я оборачиваюсь.

— Хватит. Скажи им правду. Он приказал это сделать, — тихо добавляет она.

Нет… я не могу… Нет…

Поворачиваюсь ко всем и делаю шаг назад, поднимаясь на ступеньку.

— Шайди, он хочет, чтобы ты это сделала. Скажи, — мягко говорит Уэйн.

— Я… Мертон здесь, — выдыхаю, и мои плечи опускаются.

Желание драться и защищать до последнего превращается в пыль.

— Я знала. Дай пройти…

— Нет! — снова расставляю руки, не позволяя подняться наверх Келли.

— К нему нельзя. Нельзя… нет… нет… нельзя, — мотаю головой, бросаю умоляющий взгляд на Уэйна, и он всё понимает. Обхватывает Келли и под её возмущённые выкрики стаскивает с лестницы на пол.

— Я скажу, сейчас скажу. Я…у Мертона… он в данный момент в моей постели…

— Проститутка!

Жмурюсь и опускаю голову, качая ей. Лучше бы была проституткой.

— Мэм, да закройте свой рот, наконец-то! — повышает голос Рейден.

Чем быстрее я скажу, тем быстрее останусь одна. Мне сейчас же нужны одиночество и тишина.

Вскидываю голову, и взгляд встречается с Его. Да, это так глупо и странно, смотреть в глаза Рейдена и думать, что я признаюсь только ему. Я больше не ищу понимания или же сочувствия. Ничего не ищу, только себя. Я это где-то потеряла, и не знаю, откуда именно начать поиски.

— У Мертона долгое время были проблемы с сердцем, поэтому я всегда была рядом с ним, чтобы связаться с его врачом и оказать первую помощь. Мы были в Германии не в отпуске. Мертон проходил лечение для того, чтобы протянуть время до того, как для него найдут свободное сердце для пересадки. Но всё произошло очень быстро. Ему стало плохо на мероприятии корпорации, и мне пришлось вызвать вертолёт, охрану и сделать так, чтобы никто не увидел, как его переносят с балкона на крышу. Мертон задыхался, и я думала, что он умрёт. Ему сделали операцию, и он всё это время пролежал в больнице втайне от всех. Ему разрешили отправиться домой, и он выбрал это место, — замолкаю, глубоко вздыхая.

— Он выбрал тебя, а не меня? Он… Матерь Божья, он предал меня…

— Да прекратите, миссис Роксборро выдумывать глупости, — уже раздражённо передёргиваю плечами.

— Между мной и вашим мужем ничего нет и никогда не было, кроме моего желания прийти в любой момент ему на помощь. Раз в полгода мы ездили в разные клиники, сохраняя анонимность, чтобы поддерживать работу его сердца. Пять с половиной лет назад он перенёс операцию, но она не помогла. Нужно было новое сердце. Мертон не хотел… его привезли сюда, потому что здесь Элеонор, она раньше работала в больнице и была хирургической медсестрой. Она ставит ему капельницы, проверяет его состояние. А также лечащий врач навещает его раз в день и постоянно на связи. Он попросту не хотел вас волновать, миссис Роксборро. Боялся быть слабым в ваших глазах. Всегда хотел оставаться сильным героем, каким был при первой вашей встрече. Мужское эго. Поэтому Мертон и попросил меня о возможности остаться здесь пока не поправится. И сейчас ему может быть хуже, потому что, вероятно, он проснулся от ваших криков, и скандала, который вы закатили, — бросаю обвиняющий взгляд на бледную, едва стоящую на ногах женщину.

— Шайди, это уже было лишним, — цокает Уэйн.

— Лишним? Правда? Я так не считаю. Если бы она не начала орать и не заставила меня встать на её пути, то он бы спал, и его восстановление прошло бы практически незаметно. Но теперь обо всём может узнать и пресса, ведь в моей квартире устроили балаган. Нет, я думаю, что Мертон не справится со всем, когда увидит её. Вот и всё. А теперь проваливайте отсюда все. Буквально все, — осматриваю троих гостей и складываю руки на груди. Чёрт, нос болит, и из него снова идёт кровь. Стираю её языком, и это такой привычный вкус. Сколько раз я её слизывала? Множество. И она не изменилась с годами. Прискорбно.

— Я…я никуда не уйду. Я хочу увидеть его, — мямлит Келли.

— Нет…

— Шайди, она его жена. И если она готова была всё крушить и метать, испугавшись потерять его и решив, что Мертон изменяет ей, то ты должна пропустить её к человеку, которого она любит.

Перевожу взгляд на Рейдена.

— Нет, — категорично отрезаю я.

— Шайди, пропусти её. Он хочет её видеть, — говорит Элеонор, а меня это раздражает. Когда я стала никому не нужной? Почему всё идёт против моего желания?

— Пожалуйста, тогда я умываю руки. Теперь вы сами несёте ответственность за Мертона, — фыркая, сбегаю вниз по лестнице и зло толкаю плечом Уэйна, даже не заступившегося за меня.

Сколько я сделала для Мертона? Только я и никто больше. Я всегда была с ним, и теперь мне пришлось выдать нашу, только нашу, тайну, связывающую нас столько лет. Теперь у меня её отберут, а когда он полностью придёт в себя, то увижу в его глазах отвращение и обвинение в том, что именно я так повлияла на его состояние. Я его чуть не убила… я, чёрт возьми, чуть не убила человека, который оберегал меня, как мог. Я чувствую себя отвратительно.

Вхожу в кухню, включаю холодную воду и набираю её в ладони, смывая кровь с лица, а затем с рук. Голова болит. В ней так сильно шумит. Мои руки до сих трясутся.

Жмурюсь и шумно вздыхаю. Хочется всю голову подставить под ледяную воду, чтобы прекратить этот быстрый стук в висках. Кажется, что даже глаза пульсируют от боли. Всё пошло наперекосяк.

Но вода выключается, и я открываю глаза. Капля крови из носа падает на дно белокаменной раковины и расплывается в воде.

— Надо приложить лёд, Шай.

Я узнаю этого голос. Рейден. Лучше бы ему уйти отсюда и поживее. Этого ещё не хватало, чтобы сейчас обсуждать что-то с ним. Я не хочу его ни видеть, ни слышать, ни помнить. Но я, чёрт бы его побрал, помню каждую деталь его проклятого лица и аромат футболки.

— Уходи, — бросаю я, выпрямляясь, хватаю полотенце и закрываю нос.

Но он, словно не слышит. Ходит здесь в одних джинсах, да ещё хлопает дверцей холодильника.

— Кто-то же должен о тебе позаботиться. Дай я посмотрю, — мягко говорит он.

Прищуриваюсь и делаю шаг назад. Никаких прикосновений больше. Никаких.

— Я сама.

— Сама ты получила удар по носу, бабочка, — усмехается он, наступая на меня.

Не надо ко мне прикасаться. Я не могу позволить ему дотронуться до меня. Он очень горячий. Каждый его отпечаток на моей коже въелся в неё.

— Ты поставил ногу…

— Поэтому я должен исправить ситуацию. Я не причиню тебе боли.

Цокаю и качаю головой, упираясь спиной в стену.

— Где-то я уже это слышала.

— Шай, я извинился, и ты знаешь, что иначе я поступить не мог. Всё, прекращай, мне кажется, что у тебя фобия на вид крови, или ты не можешь устоять перед моими прикосновениями.