Онлайн книга «Немолодожены»
– Пенни. Боже мой, это было восхитительно! – Ты носишь с собой пенни на удачу? Нахмурившись, он проигнорировал мой вопрос и спрятал монетку обратно в карман. – Я никогда не думала, что мне повезет, – сказала я Итану, чувствуя в себе взрыв великодушия, – но посмотри. Моя аллергия помешала мне поесть в буфете, я еду на Мауи, и у меня есть работа. Разве не было бы забавно… Я улыбнулась и посмотрела ему в лицо: – … схватить удачу за хвост в первый раз в моей жизни для того, чтобы упасть и разбиться в огненной авиакатастрофе? Судя по выражению лица, Итан не видел в этом ничего смешного. Когда мимо нас прошла стюардесса, Итан протянул руку передо мной, останавливая ее. – Простите, не могли бы вы сказать, сколько миль пролетел этот самолет? Стюардесса улыбнулась: – У самолетов нет статистики в милях. У них есть налет, количество часов в полете. Я уже видела, как Итан проглатывает свое нетерпение. – Хорошо, тогда сколько летных часов у этого самолета? Стюардесса наклонила голову, явно озадаченная его вопросом: – Я должна спросить это у капитана судна, сэр. Итан невольно наклонился, чтобы задать еще вопрос, и я откинулась на спинку сиденья, сморщив нос от запаха его мыла. Обычно этот аромат мне нравился, но сейчас он резко ударил в нос. – А что вы думаете о капитане? Он опытный? Заслуживает доверия? Хотя Итан на этот раз и подмигнул девушке, я понимала, что он не менее встревожен, чем минуту назад. Возможно, через флирт он хотел снять это напряжение. – Он хорошо отдохнул? – Капитан Блейк отличный пилот, – ответила она, наклоняя голову и улыбаясь. Я переводила взгляд со стюардессы на Итана и театрально-преувеличенно теребила золотое обручальное кольцо, которое одолжила у Тии Сильвии. Но никто этого не замечал. Итан одарил ее ответной улыбкой. В эту минуту он, вероятно, мог бы попросить у нее номер ее социального страхования, кредитку на крупную сумму, а также ее согласия родить ему ребенка, и не получил бы отказа. – Конечно, – пришел в себя Итан. – Я имею в виду, что он никогда не разбивал самолет или что-то в этом роде? – Только один раз, – пошутила стюардесса, подмигнула больше сама себе, подняла голову и продолжила свой неторопливый путь по проходу. * * * В течение следующего часа Итан почти не шевелился, ничего не говорил и вообще вел себя так, словно каким-то образом подпирает самолет, чтобы тот не упал с неба. Я потянулась к своему айпаду, но тут же поняла, что здесь конечно же нет никакого Wi-Fi. Я открыла книгу, надеясь затеряться в какой-нибудь восхитительной истории, отвлеченной от нашей жизни, но почему-то никак не могла сосредоточиться. – Восемь часов полета, и никакого фильма, – подосадовала я, глядя на спинку сиденья без экрана. – Может быть, они надеются, что твоя жизнь, мелькающая перед глазами, достаточно отвлечет тебя от страха перед полетом? – О, оно живое, – иронично проговорила я, поворачиваясь к нему. – А разговоры не нарушат давление воздуха в кабине или что-то в этом роде? Сунув руку в карман, он снова достал свой счастливый пенни: – Я не исключаю этого. Я лично знала Итана не слишком хорошо, но по рассказам Дэйна и Ами у меня сложилось о нем такое представление: сорвиголова, охотник за приключениями, честолюбец и местами даже головорез. Но человек, вцепившийся в подлокотник так, словно от этого зависит вся его жизнь… совсем не был похож на такого парня. Глубоко вздохнув, он расправил плечи и болезненно поморщился. Во мне метр шестьдесят, и то мне было немного неудобно. А у Итана только ноги были, наверное, не меньше трех метров, и я не могла себе представить, каково все это для него. После того, как он заговорил, похоже, «заклятие тишины» было разрушено. То его колено подпрыгивало от избытка нервной энергии, то его пальцы «пустились в пляс», отбивая дробь по подносу с напитками. Уже даже милая старая леди в мрачном одеянии, сидевшая перед нами, начала бросать на него недобрые взгляды. Тогда он стал улыбаться самым извиняющимся образом. – Расскажи мне о своем счастливом пенни, – попросила я, указывая на монету, все еще зажатую в его кулаке. – Почему ты думаешь, что он приносит удачу? Он помолчал, как будто взвешивал риск взаимодействия со мной против потенциального облегчения за счет отвлечения внимания. – Я не хочу поощрять разговоры в самолете, но скажи, что ты тут видишь – начал он и раскрыл ладонь. – Монету 1955 года, – заметила я. – А что еще? Я пригляделась внимательнее: – О… ты имеешь в виду, что буквы удвоены? Итан наклонился и показал куда-то пальцем. – Ты действительно сумела разглядеть их прямо здесь, в самолете?! Они над головой Линкольна. И правда, буквы, которые читались в словах о Боге, которому мы верим, были проштампованы дважды. – Раньше я не видела ничего подобного, – прозвучало мое признание. – Таких монет всего несколько штук! – убежденно заверил он, провел большим пальцем по поверхности монеты и засунул пенни обратно в карман. – Они, наверное… очень ценные? – спросила я. – Стоит около тысячи долларов. – Ничего себе! – охнула я. Тут мы попали в небольшую турбулентность, и глаза Итана дико забегали по самолету в поисках кислородной маски, которые, как нам сообщали, могут появиться в любой момент. Надеясь снова отвлечь его, я спросила: – Как ты достал его? – Я покупал бананы как раз перед собеседованием, и эта монета была частью моей сдачи. – И что же? – Тогда я получил не только работу, но и этот цент. Когда однажды я решил расплатиться этими монетами, автомат выплюнул этот цент, потому что решил, что он фальшивый. С тех пор я ношу его с собой. – А ты не боишься, что потеряешь его? – В этом вся суть удачи, не так ли? – проговорил Итан сквозь стиснутые зубы. – Ты должен верить, что везение в жизни не мимолетно. – И ты сейчас в это веришь? Он попытался расслабиться, странно встряхивая руками. Если я правильно поняла выражение его лица, он сожалел о том, что сказал мне что-то лишнее. Но турбулентность усиливалась, и все шесть с лишним футов его тела снова застыли в ужасе. – Знаешь, – сказала я, – ты не производишь впечатление человека, который боится летать. Он сделал несколько глубоких вдохов: – Я и спорить не буду. Спорить действительно не имело смысла. Все было явно видно хотя бы по тому, как мне приходилось отрывать его пальцы с моей стороны от подлокотника. |