Книга Свет невозможных звезд, страница 15 – Гарет Л. Пауэлл

Ломакс отняла лист, бережно сложила и убрала в карман комбинезона.

– Мне-то какая разница? Однако он здесь, и он твой. Стоит тебе только расплатиться.

Хагвуд потер подбородок:

– Не знаю…

Она еще раз шлепнула по стеклу, и на этот раз я подскочила вместе с Хагвудом.

– Если надеешься выжать что-то еще, даром время тратишь. – Голос Ломакс вобрал в себя всю теплоту и мягкость льда. – Я, так или иначе, сгружаю эту штуковину. Хочешь – бери, а нет – я ее скину в гипере после старта. Выбор за тобой. – Она скрестила руки. – Ну? Я знаю, что у тебя уже есть на нее покупатель, так что да или нет?

Несколько секунд мужчина глазел на нее, разинув рот и возмущенно двигая челюстью, и наконец выдавил жирный мягкий смешок.

– Превосходно, просто превосходно. – Он принялся потирать ладони. – Ты, милая, все так же крепко торгуешься.

Ломакс фыркнула, презирая его комплименты.

– А ты, Хагвуд, все тот же старый мошенник. Ну, берешь или нам искать другого покупателя?

Заключив сделку, мы снова отправились сквозь толпу на поиски отца. Сумму, какую Хагвуд перевел на счет Ломакс, я за всю свою жизнь не видала. По меркам Второй городской тарелки – целое состояние. Я впервые оценила, какие возможности открывает корабль вроде «Тети Жиголо».

– Может, я не слишком вовремя, – сказала «Злая Собака», – но у меня для тебя сообщение.

Я сидела на краю койки, крутила в руках бейсболку. Сидела уже довольно давно, вслушиваясь в знакомое поскрипывание корпуса, – корабль раздвигал носом туманный занавес гиперпространства.

– Что за сообщение?

– Велено было вручить тебе после выполнения задания и благополучного возвращения, – поморщилась аватара. – Но непохоже, что мы в ближайшее время попадем домой, и я считаю, лучше передать сразу.

– От кого?

– От Альвы Клэй.

У меня запнулось сердце.

– От Альвы?

– Она доверила его мне на условии, что я озвучу после ее смерти.

Я перевела дыхание. Руки ломали козырек кепки. Я открыла рот, но, оказывается, разучилась говорить – получилось какое-то карканье.

– Воспроизвести? – спросила «Злая Собака».

Она выбрала на сей раз черный костюм с белой рубашкой и черным галстуком. Так она, очевидно, представляла себе официальный вид. Я, поднявшись, прошла к шкафу, где держала бутылку денебского джина и крошечную чашечку. Налила себе солидную порцию розового наркотика, сделала глоток и вздрогнула, когда напиток наждаком прошелся по пищеводу.

– Давай.

– Ты уверена? Если это слишком болезненное переживание, я могу очистить файл.

– Включай.

Экран растворился, опустел. Когда вернулось изображение, у меня внутри все оборвалось. Альва смотрела на меня. Она сидела в своей каюте, подвязав дреды красной банданой, и татуировки на ее руках будто извивались в лучах верхнего света.

– Привет. – Она затянулась трубочкой с барракудовой травкой. Голубой дымок заслонил лицо. – Раз ты это смотришь, я, надо думать, мертва. – Она прокашлялась и отвела взгляд от камеры, словно застеснялась и не хотела смотреть мне в глаза даже с такой дали. – Я видела, как тебя перепахала смерть Джорджа, и знаю, что от меня ты помощи не дождалась, я сама тебя винила. Заткнись – так и было. Но с тех пор, знаешь ли, мы стали ближе. – Она вытрясла пепел в пластиковую чашечку. – Тебе известно, как у нас теперь. И мне не хочется, чтобы ты опять так мучилась. Только не из-за меня. Поэтому я записываю это сообщение и оставлю его у «Собаки», чтобы сказать тебе: что бы ни случилось, это не твоя вина. По моему счету на тебе долгов нет. – Она снова затянулась. – Я в команде, потому что верю в наше дело. И ты, по-моему, тоже веришь. Так что не трави себе душу. Я могла погибнуть еще тогда, в джунглях. Каждый день после того был мне в подарок, и твоя дружба – далеко не в последнюю очередь, даже если со мной не всегда было легко.

Внезапная улыбка на ее лице была неожиданной и прекрасной, как летняя молния.

– Так что крепись, девочка. – Она вдохнула последний дым из трубки и выбила ее в кофейную чашку. – Ты сама не знаешь, какая ты сильная. Что бы ни случилось, я уверена, ты справишься.

Она потянулась к камере, как если бы хотела отключить запись, но задержала руку. Взгляд, уставленный в столик перед ней, метнулся вверх, и я дернулась, встретившись сквозь экран с ее глазами.

– Мне только жаль, что меня нет рядом, чтобы тебе помочь, – сказала Альва.

Я все плакала и плакала: выворачивалась наизнанку, изливая в рыданиях потерю, вину, прощение и любовь. «Злая Собака» стояла и смотрела. Наконец, где-то через полчаса, когда я выплакала большую часть горя, она сказала:

– Не понимаю, зачем вы с собой так обращаетесь.

Я вытерла нос рукавом.

– Как?

– Воскрешаете мучительные воспоминания. Посылаете друг другу письма из могилы. Разве мало сознавать, что случилось что-то плохое, и непременно надо ворошить прошлое?

Я проглотила новые слезы и хлюпнула носом. Она не виновата, что не понимает.

– Люди по-другому запрограммированы, – объяснила я. – Мы живем в прошлом, как бы это ни было больно, потому что рано или поздно нам всем предстоит уйти.

Аватара приняла задумчивый вид.

– Но ведь рано или поздно умирают все. Нам следует почтить их деяния и идти дальше.

– Не всегда это так легко. Бывает, что мы не готовы идти дальше.

– Почему?

– Трудно объяснить. – Я подумала о погибших родителях в обломках разбитого корабля-разведчика. – Пока мы кого-то помним, носим в памяти и сердце их образ и слова, они для нас как будто живы.

– И вы выбираете память вместо успокоения?

– Пожалуй, можно и так сказать.

– Может быть, и я этому со временем научусь.

– Не слишком спеши.

– Почему?

– Потому что в чем-то я тебе завидую.

«Злая Собака» приняла удивленный вид.

– Завидуешь?

Я потерла себе загривок и грустно улыбнулась.

– Ты не знаешь, что такое разбитое сердце.

На миг ее лицо выразило почти нестерпимую жалость, а потом резко переменилось, стало совершенно деловым.