Книга Число зверя, страница 21 – Роберт Хайнлайн

– Нет, сюда никто не являлся, я уверен. Вообще-то, эти бумаги не имеют особого значения, я все держу в голове. Континуумоход никто не трогал.

– Зебадия, по-твоему доктор Бин – это Черная Шляпа?

– Не знаю, Дити. Может быть, он просто марионетка в их руках. Но он так или иначе участвует в заговоре, в противном случае они не пошли бы на такую рискованную вещь, как подделка записки, только для того, чтобы он оказался на вечеринке у Хильды. Джейк, трудно ли украсть твою университетскую почтовую бумагу?

– Совсем не трудно. У меня нет секретаря, когда мне нужно, я посылаю за стенографисткой. Кабинет я не запираю, пока я в университете.

– Дити, раздобудь ручку и бумагу, а? Я хотел бы посмотреть, как Джейк подписывается «Джейк».

– Сейчас. – Я принесла требуемое. – У папы очень простая роспись, я часто за него расписываюсь… Я же веду его дела.

– Простую роспись как раз труднее всего подделать, если надо обмануть графолога. Но им-то не надо было обманывать графолога, им надо было подделать стиль, выбор слов – ведь Хильда не усомнилась, что это написано Джейком.

– Естественно, сын: если бы я писал Хильде, я бы примерно так и написал.

– Должно быть, составитель записки прочел много твоих писем и прослушал много разговоров. Джейк, будь добр, напиши «Джейк» четыре-пять раз, так, как ты обычно подписываешь письма друзьям.

Папа написал. Мой муж принялся изучать образчики подписи.

– Нормальные вариации. – Зебадия сам расписался «Джейк» с десяток раз, полюбовался на свою работу, взял чистый лист, расписался «Джейк» один раз и подал бумагу Хильде. – Ну как, Шельма?

Тетя Хильда подвергла роспись тщательному исследованию.

– Мне бы не пришло в голову сомневаться – почтовая бумага Джейка, стиль Джейка, подпись Джейка. Ну, и куда это нас привело?

– На простор пока не вывело. Но теперь у нас есть новые данные. Участвуют по меньшей мере трое: две Черные Шляпы и доктор Бин, который, возможно, тоже является Черной Шляпой, а возможно, и нет. Как минимум он наемный агент, служебная фигура, марионетка, которую они передвигают как шахматную пешку.

Причем двое плюс Бинни – это минимум, а скорее всего их больше. Все планировалось долго и основательно. Поджог, подлог, подрыв машины, прослушивание телефона, кража – и тайные сношения на больших расстояниях, с координацией преступных действий в каждом из пунктов. Вероятно, сюда следует включить и убийство моего кузена Зебулона. По всей видимости, Черные Шляпы знают, что Зеб Картер, который занимается n-мерной геометрией, – это не я. Я у них числюсь просто как случайная жертва.

Что их совершенно не беспокоит. Эти веселые парни убивают мух кувалдами и лечат насморк гильотиной. Они действуют умно, организованно, безошибочно и беззастенчиво – и единственное, что может их выдать, – это интерес к шестимерной неевклидовой геометрии.

Мы не знаем, кто они – нам известен только доктор Бин, роль которого неясна. Но, по-моему, Джейк, мы знаем зачем – и это поможет нам выяснить кто.

– И зачем же, Зебадия? – не вытерпела я.

– Принцесса, твой отец мог бы оказаться специалистом в сотнях других областей математики, и они не стали бы его тревожить. Но случилось так – на самом деле это, конечно, не случайно, я не верю в «случайность» в этом смысле слова, – получилось так, что он занялся той самой единственной геометрией из бесконечного количества возможных, которая правильно описывает реальное устройство пространства-времени. Он открыл это устройство, он ведь гениальный теоретик и гениальный практик, и он понял, как построить простой аппарат – поразительно простой, это величайшее изобретение со времен открытия колеса – аппарат пространства-времени, открывающий доступ во все вселенные, во все это Число Зверя. Плюс неисчислимые вариации этих бесчисленных вселенных. Но у нас есть перед ними одно преимущество.

– Какое преимущество? Они вот-вот убьют моего Джейкоба!

– Одно большое преимущество, Шельма. Черные Шляпы знают, что Джейк разработал эту математику. Но они не знают, что он уже построил свою пространственно-временную карету, они думают, что он только пишет символы на бумаге. Они попытались дискредитировать его работу, и эта попытка удалась. Они попытались убить его, и эта попытка почти удалась. Возможно, они считают, что Джейка уже нет в живых, а Зебулона, скорее всего, и действительно уже нет. Но они не знают про Гнездышко.

– Почему ты так думаешь, Зеб? Я надеюсь, что не знают, – но почему ты так уверен?

– Потому что эти типы действуют всерьез. Они взорвали вашу машину и сожгли ваш дом. Что они применили бы здесь – если бы знали? Атомную бомбу?

– Сын, ты считаешь, что преступники могут обладать ядерным оружием?

– Джейк, это не «преступники». «Преступник» есть элемент некоего подмножества более мощного множества «люди», «человеческие существа». А эти существа – не люди.

– Как-как? Я что-то не улавливаю, Зеб.

– Дити, пропусти это через компьютер. Который у тебя между ушами.

Я ничего не ответила и стала молча думать. Несколько минут прошло в довольно неприятных размышлениях, после чего я сказала:

– Зебадия, Черные Шляпы не знают про аппарат у нас в подвале.

– Неоспоримо, – согласился мой муж. – Ибо мы еще живы.

– Они намерены уничтожить некую новую работу в области математики… а заодно и ее создателя.

– Утверждение истинно с вероятностью, близкой к единице, – снова согласился Зебадия.

– Потому что эта работа может быть использована для перемещения из одной вселенной в другие.

– Совершенно логично, – констатировал мой муж.

– Под этим углом зрения люди делятся на три группы. Во-первых, те, кто интересуется математикой не больше, чем нужно для того, чтобы считать деньги. Во-вторых, те, кто разбирается в математике. И в-третьих, очень небольшое число людей, которые способны понять, какие возможности она открывает.

– Так.

– Но насколько я знаю, человеческому роду пока ничего не известно о других вселенных.

– Действительно не известно. Существенное предположение.

– Однако люди из этой третьей группы не стали бы препятствовать попыткам проникнуть в другие вселенные. Они стали бы ждать и следить с интеллектуальным интересом за тем, что из этих попыток получается. Они могут верить или не верить или просто не спешить с выводами. Но они не стали бы противодействовать. Если бы они увидели, что мой отец достиг успеха, они были бы в восторге. Радость интеллектуальной находки – признак настоящего ученого.

Никаких иных групп, – добавила я со вздохом, – в этой классификации быть не может. Если исключить немногочисленных душевнобольных людей, то эти три подмножества исчерпывают собой множество «человеческие существа». Наши противники не являются душевнобольными: они умны, изобретательны и организованны.