Книга Язык тела, страница 68 – А. К. Тернер

— Да, — он отмотал еще немного скотча. — За исключением того, что он был парниша.

— Что такое?

Он посмотрел на нее как на идиотку.

— У него был валлийский акцент.

В глазах Кэсси, как масло в лавовой лампе, вспыхнули краски. Винно-темно-красный цвет сменился оранжевым, затем персиковым; саундтрек не неприятный, бормочущий гомон. Она улыбалась, наслаждаясь зрелищем, пока не была извергнута в зловеще-яркий свет, а шепот не сменился грохотом и резкими голосами.

Должно быть, именно так ощущалось рождение.

— Привет, Кэсси, — перед ней возникло мужское азиатское лицо. — Как вы себя чувствуете?

Она попыталась пошевелить правой рукой, но ее остановила резкая боль в тыльной стороне ладони.

— М — м — м, пожалуй, лучше.

— Вам капают глюкозу.

— Что?

— Вам очень повезло, что мы поняли, что с вами не так, хотя я должен признать, вы дали нам большую подсказку.

Доктор, поняла она, хотя понятия не имела, о чем он говорит.

— Островки Лангерганса? — подсказал он.

Нахлынуло воспоминание: миссис Э. указывает скальпелем на рассеченную поджелудочную железу свиньи. «Островки Лангерганса, — говорит она. — Похоже на название какой-то продуваемой всеми ветрами группы островов в Балтийском море, не так ли? Романтическое название для участков эндокринной ткани внутри поджелудочной железы с неромантичной, но существенной работой по созданию одних из самых важных ферментов и гормонов организма. Может ли кто-нибудь вспомнить, что за клетки это производит?»

Все разрозненные фрагменты, которые плавали в ее мозгу, будто космический мусор, начали соединяться вместе.

Кроткий Харри Хардвик накричал на медсестер за то, что он голодал после перенесенного гипогликемического эпизода, вызванного его диабетом. Голод и раздражительность были известными побочными эффектами от резкого скачка инсулина.

Как и ощущение холода.

Миссис Э. приняла горячую ванну, потому что ей было холодно, а ее поздний сэндвич наводил на мысль о муках голода.

Перед тем как Кэсси потеряла сознание, она тоже почувствовала ледяной холод, голод и вспомнила, как ругалась на доктора.

Ни она, ни миссис Э. не страдали диабетом, но все их симптомы указывали на него.

Может ли кто-нибудь вспомнить, что производят эти клетки?

— Инсулин, — сказала Кэсси.

— Совершенно верно. Ваша кровь показывает, что вы перенесли передозировку инсулина.

— Я знаю.

— Вы изучаете медицину? Так вот как вы получили доступ к инсулину, — он бросил на нее сочувственный взгляд. — Я уже попросил психиатра заскочить поболтать.

Кэсси с трудом приподнялась на локтях.

— Нет, послушайте. Я его не брала, мне его вкололи.

Столкновение на рынке не было случайностью, и она могла поспорить, что ее больной зад был местом укола. Видя выражение лица доктора Санджая, она сказала:

— Послушайте, я не психически больная. Я специалист по анатомической патологии, работаю в морге.

Кэсси вдруг почувствовала, что плачет. Харри Хардвик и миссис Э. спасли ей жизнь.

И теперь она знала, что убило миссис Э.

Но как это доказать?

— Доктор, я нуждаюсь в вас, сделайте, пожалуйста, звонок для меня.

Кэсси открыла глаза и встретилась с обеспокоенным взглядом Филлиды Флайт.

— Я приехала быстро, как только смогла. Они мне ничего не сказали по телефону, — она выглядела запыхавшейся от спешки сюда, ее взгляд был ласковым от беспокойства. — Что случилось?

Приподнявшись на подушках, Кэсси рассказала и о результатах анализа крови, и о том, что случилось с ней на рынке.

— Вы хотите сказать, что кто-то вколол вам полный шприц инсулина и вы не заметили? — сочувственный тон приобрел оттенок скептицизма.

Кэсси стиснула зубы.

— В наши дни это инсулиновые шприцы со сверхтонкими иглами. И я ничего не почувствовала, потому что тот, кто это сделал, ударил меня так сильно, что сбил с ног.

— Вы сможете опознать этого человека?

— Нет, он, должно быть, подкрался сзади, — Кэсси вспомнила, «увидев» миссис Э., ей пришлось быстро бежать, чтобы не отстать от нее. Неужели она пыталась увести ее от опасности? Или Кэсси сама подсознательно уловила угрозу?

— Он? Значит, вы его видели?

— Хорошо… нет, но я предполагаю, что это, должно быть, Кристиан.

— У него железное алиби, — резко произнесла Флайт, выражение ее лица было трудно разгадать.

Проходившая мимо медсестра остановилась, многозначительно взглянула на Кэсси, а затем кивнула в сторону бумажного стаканчика на прикроватном столике.

Поморщившись, девушка отпила немного Лукозейда ^[20], который помогал ей восстановить нужный уровень сахара в крови.

— Неужели вы не понимаете, что именно так была убита миссис Э., — продолжила Кесси, как только ушла медсестра. — Кто-то врезается в нее в людном месте и колет ее. Через полчаса всплеск инсулина начинает вызывать у нее гипогликемию — уровень сахара в крови падает, и температура падает. Она делает бутерброд и залезает в горячую ванну, чтобы согреться, но впадает в инсулиновую кому и тонет.

Казалось, Флайт слушала внимательно, но выражение ее лица не выдавало никаких эмоций.

— Если бы она просто легла спать, как и ожидал убийца, то была бы мертва к утру И ее печень могла бы усвоить инсулин, не оставив никаких следов в ее организме. Понимаете?

Флайт кивнула.

— Но дело вот в чем. Этот убийца не ожидал, что она залезет в ванну и утонет. И потому что она умерла до того, как инсулин убил ее, неестественно высокий уровень этого вещества остался в ее теле.

— Так почему же он не появился в токсикологическом отчете?

— Потому что обнаружение инсулина посмертно является узкоспециализированным методом. Это не то, что обычно проверяют в лаборатории, — Кэсси изо всех сил старалась не показывать своего нетерпения. — Вы сказали, миссис Э. пожаловалась уборщице, что плохо себя чувствовала в тот вечер. И что она невнятно произносила слова. Это еще один симптом гипогликемии.

— Или от того, что выпила слишком много виски, — пожала плечами Флайт.

Кэсси хлопнула ладонью по покрывалу кровати.