Книга Женщина в бегах, страница 16 – Рэйчел Хаузэлл Холл

— Я не это имел в виду. Просто переживаю за тебя. Ты заболела, а у нашей работы никакого расписания, никакого регулярного приема пищи. Ты показываешься врачу?

— При необходимости.

— Грей…

— Я не собираюсь раскрывать больше информации, чем необходимо. Ты сам меня этому учил. Я принимаю лекарства, и врач сказал, что бок поболит, это нормально, я выздоравливаю.

Она подняла вверх большой палец.

— Так в чем дело? Проверяешь, жив ли еще Иан О’Доннелл?

— Разве двое старых друзей не могут просто поговорить минутку?

Ник и Грей знали друг друга двадцать четыре года, с тех пор как ей исполнилось пятнадцать. Тогда они были как брат и сестра. Они выросли, и Грей влюбилось в него. А он сказал, что она для него недостаточно зрелая. Обидевшись, она поставила их дружбу на паузу и общалась с ним только как с работодателем. Да, сэр. Нет, сэр. Спасибо, сэр. И он избегал ее: никаких случайных встреч в коридорах, никаких столкновений на кухне или на стоянке.

Но в мае они снова стали общаться, подобрали свою дружбу, словно пожелтевшую газету, лежавшую на ветхом крыльце. Как раз вовремя — у Грей лопнул аппендикс.

А теперь ее старый друг ухмылялся.

— Я удивился, что ты захотела стать детективом, — придется работать с людьми, которым платят за любопытство.

— Да, и любопытные люди говорят мне, что ты захаживаешь к биохимичке. Я тоже удивлена. В смысле у нее столько мозгов, в голове одни формулы. И теперь вы вместе?

Его улыбка стала шире.

— Удивлен, что тебя это заботит. Ведь в девяноста восьми процентах случаев ты меня игнорируешь. Ладно, что с твоим делом?

— Дурацкое.

— Да? — Ник скрестил длинные ноги и поправил складки своих итальянских шерстяных брюк.

— Он…

— Придурок? Но он не такой, как обычные придурки, которые ищут сбежавших подруг.

— Нет? Потому что душок от него именно такой.

— Ну, он друг, — сказал Ник. — Давным-давно он меня зашивал. Я подумывал самому по старинке заняться его делом, но мы уезжаем из города с…

— С биохимичкой, — закончила Грей, ухмыляясь.

Ник вытер пальцы о мятую салфетку.

— Она вечно жалуется, что я ее никуда не вожу. Думаю, я просто чего-то не понимаю. Все пляжи выглядят одинаково. Океан синий и мокрый или зеленый и мокрый. В май-тай льют этот отстойный «Малибу», а эти мерзкие комары кусаются везде одинаково. Экономьте свои деньги. Оставайтесь дома.

Грей подперла подбородок рукой:

— Ты такой романтик.

— В общем, меня в городе не будет, поэтому я не могу разобраться с этим делом, но я подумал, что ты легко с ним справишься и без особого надзора.

— Он упомянул, что никогда не встречался с родителями Изабель. Ты не знаешь почему?

— А ты спросила его?

Когда Грей не кивнула, он сказал:

— Надо о таком спрашивать, это твоя работа.

На кухне зазвенели стеклянные бутылки.

Ник оглянулся через плечо: на кухне стало больше людей.

— Пиво?

— Похоже на то.

— Хочешь бутылочку?

— Неа. Я же не пью пиво, помнишь?

Он снова взглянул на группу сотрудников.

— Я помню. Просто не верю.

— Можно, я скажу кое-что? Раз уж теперь я курсе дела… Я знаю, что это наша работа, — сказала она, — но с сотворения мира каждый день начинается и заканчивается тем, что женщина бросает мужчину. Это происходит на семи континентах в более чем ста девяноста странах мира. И даже на Плутоне.

— Таких, как он, женщины не бросают.

— В этом вся и проблема. И именно поэтому я просила не назначать мне клиентов-мужчин.

— Он бесит тебя, потому что эго у него размером с мой член.

Грей закатила глаза.

— Как низко, Ник.

— Да, до самых колен, детка. До колен.

Он резко вскочил с кресла.

— Как ты можешь сидеть, когда там, черт возьми, бесплатно раздают пиво?

— Не бесплатно, — сказала она, обращаясь к его спине. — Ты за него платишь.

Ник выскочил из ее кабинета и присоединился к толпе у стойки для завтрака.

И как бы она ему все рассказала? Сказала бы, что Иан О’Доннелл — друг Ника — бьет женщин?

Грей натянула бисерный шнур жалюзи, и только один лучик солнечного света остался на ее блокноте. Она потерла виски — подкатывал еще один приступ головной боли, звенящей за глазами. Все потому, что она не надела очки, говоря с Домиником Рейдером. И потому что кондиционированный воздух и высокая влажность усугубляли старые травмы.

Ник вернулся в ее офис, сжимая две бутылки «Флэт Тайр».

— Какую часть фразы «я не пью пиво» ты не понял? — спросила она.

Он фыркнул.

— Это не для тебя, дорогая. Эту, — он поднял одну из бутылок, — я возьму с собой. Ты бывала на Кауаи?

— Давно не была.

Грей не покидала континентальную часть США с 2008 года.

— Вот куда я ее везу. Забронировал нам люкс, и я даже взял машину в аренду.

Он свинтил крышку с пива, которое собирался выпить прямо сейчас и опустошил половину.

— Она, должно быть, гений и в лаборатории, и в постели, раз заставила тебя арендовать машину.

— Твое первое крупное дело. Круто, да?

— Ага.

— Думал, ты будешь довольнее, если тебя отправят искать людей.

Грей моргнула.

— Это мое максимально довольное лицо стервы.

— Ты ведь справишься?

Поддеть ее он не пытался.

— И да, ты говорила, что не хочешь помогать придуркам находить сбежавших девушек…

Грей улыбнулась.

— Все нормально. Я все время помогаю придуркам. Вот сколько раз я помогала тебе?

— Я серьезно.

Глаза Грей бегали по ее кабинету — малиновая орхидея, Эд Руша и его «Идея», плавающая в сером, и «Абсолютный конец» в синем.

Что, если…

Она нашла на телефоне текстовое сообщение Изабель Линкольн и прочитала его Нику.

Он хмыкнул.

Грей моргнула.

— И все?

— Иан не такой.

Ее ноздри раздулись.

— Раз он твой друг, он не может быть придурком?

— Придурок и убийца жен — разные вещи.

— Я знаю.

— Я уверен, поэтому и дал тебе это дело.