Онлайн книга «Каури рыцаря Мрака»
Дрожь прокатилась по спине. – Я просто предложил выпить, цветочек. Но будет интересно послушать, какие еще фантазии будоражат твою маленькую головку. – Что? Нет! Это не мои фантазии! – воскликнула я, опять краснея. О, Флора, как ему удается переворачивать все с ног на голову? Дайрен улыбнулся шире. – Попробуй, – протянул мне бокал и добавил: – и успокойся, спаивать фею в собственном доме не входит в мои планы. Резко развернулся и, отойдя от меня на пару шагов, опустился в глубокое кресло. Теперь нас разделяло внушительное расстояние. И это хорошо. Мне нужны эти несколько метров свободного пространства. Потому что каждый раз, когда он подходит ближе, даже воздух начинает искрить. Я незаметно вздохнула. В голову вдруг пришли не самые веселые мысли. – Почему ты так не любишь фей? Вопрос сорвался с губ сам собой. Быстрее, чем я успела его остановить. Дайрен поднял на меня немного удивленный взгляд. – Не люблю? А потом вдруг отвернулся и, пожав плечами, посмотрел на огонь. – Я никого не люблю, Арилейна. Рыцари мрака не умеют любить. Затем он повернулся и закончил: – Но фей нас учили презирать как более слабую и ничтожную расу. Так я воспитывался. – Ясно, – выдохнула в ответ. Хотелось, чтобы это не звучало так жалко. Но вряд ли у меня получилось. Дайрен не сводил с меня глаз, и в этот момент на его лице проскользнуло что-то странное. На какое-то мгновение мне показалось, что мужчина скривился, словно от боли. Но тут же снова стал спокоен. – Ты слышала, что я сказал? – вдруг спросил он, внимательно глядя на меня. Голубые глаза приобрели холодный блеск. – Слышала, кто я, Ари? – Слышала… – Тогда ты должна понимать, что это логично, – с железным спокойствием продолжал он. – Чувств мы лишены магией, но нас учили еще и презирать. Это стержень, позволявший с ледяным сердцем ловить вас и отдавать на смерть. Нас учили ненавидеть, чтобы мы не сломались. – А разве недостаточно того, что у вас нет чувств? Жалости? – спросила я, стараясь не акцентировать внимание на том, что Дайрен должен меня ненавидеть. Но, кажется, с этим вопросом оказалось что-то не так. Взгляд рыцаря мрака зло сверкнул. – Ты путаешь нас с чудовищами, – фыркнул он, но тут же успокоился. – Хотя… вероятно, некоторые это заслужили. – И все равно я не понимаю, – пришлось признаться, несмотря на страх испортить ему настроение и послать во тьму весь этот странный вечер. Дайрен вздохнул, снова задумчиво посмотрев на огонь. Оранжевое пламя отражалось в его глазах, блестело на черных волосах. Вот такой: спокойный, домашний, с бокалом вина в руке, он казался ненастоящим. Собственным двойником из другого мира. Мира, в котором он никогда не презирал фей. Мира, где все мои сородичи не вымерли как вид. – Ты должна понять разницу, – начал объяснять он, болтая вино в бокале и рассматривая, как темно-фиолетовая жидкость окрашивает стенки. Глядя, как он это делает, я наконец решила попробовать напиток. Сделала глоток, ощутив приятную сладость и довольно жгучую «сердцевину». Но мне нечего было бояться. Если сегодня кто-то и будет танцевать на столе, то это точно не я. Но посмеяться мыслям я не успела, Дайрен продолжил рассказ. – Рыцари не испытывают жалости ни к кому. Но если бы мне приказали убить человека или целую деревню, вряд ли я легко согласился бы. Конечно, приказ есть приказ. И при необходимости я выполню его, также не испытывая жалости ни к одной из жертв. Но это не значит, что я буду доволен сделанным. Мне будет неприятно. Отвратительно. Мерзко осознавать, что я убиваю свой народ. Понимаешь? В рыцарях мрака нет жалости, но нет и пустой жестокости. Нет желания убивать. Поэтому, если Элеандоре вздумалось бы пойти войной против людей, это вызвало бы волну серьезного сопротивления даже среди нас. Ее личной стражи. Он сделал короткую паузу. – Но фей мы приучены ненавидеть с самого детства. Теперь мне стало ясно, что он имел в виду. Ни жалости, ни мук совести. Целая гвардия, созданная лишь для уничтожения таких, как я… Опустила голову и, подтянув колени к груди, обхватила себя руками. Внезапно стало ужасно грустно. Но Дайрен и тут сумел меня удивить. – На самом деле ты чем-то похожа на фурий, – проговорил он задумчиво. – Что? – удивиться еще сильнее было бы невозможно. Мужчина усмехнулся. – Почти незаметно. Но есть во внешности что-то неуловимое. Разрез глаз. Тонкая талия, каких не бывает у людей, – его голос понизился и стал более проникновенным. – Немного замедленные, плавные движения, которыми можно любоваться… Но от фурий веет тьмой. А от тебя нет. Я кивнула, поджав губы. В чем-то он действительно прав. – Это от них сейчас веет тьмой. А когда-то веяло тенью, – проговорила тихо. Но вряд ли он понял. А затем я резко вскинула голову и спросила, наконец, то, что мучило меня всю сегодняшнюю ночь: – Почему ты позволил царице укусить себя? Тебе понравилось? В помещении сразу же стало на несколько градусов холоднее. Но мне было плевать. Я хотела знать ответ. Что-то внутри отчаянно протестовало против случившегося. Я испытывала непонятный гнев при воспоминании об этом. Раздражение при мысли о том, что Дайрену понравилось. И даже весь этот романтический вечер с вином и улыбками не мог смыть горечь во рту. Какое я имела право спрашивать? Никакого. Но сегодня между нами двумя произошло что-то неправильное. И теперь это мучило изнутри. Взгляд Дайрена мгновенно превратился в камень. – Это не твое дело. Не суй свой нос, куда не следует. Поздно. Я уже вся в этом по самое горло. – Ответь, – проговорила твердо. Хрипло. – Я сказал, это не твое дело. С каждой секундой я хотела услышать ответ все сильнее. Как мазохист, все глубже заталкивающий занозу под ноготь. – Тебе понравилось, скажи? Потому что со стороны это выглядело отвратительно, – кажется, я все сильнее злилась. На него, на саму себя. Дайрен резко встал с кресла, отставив бокал в сторону, в два шага пересек разделяющее нас пространство и навис надо мной, уперев руки в подлокотники кресла. Горячее дыхание обожгло лицо. Сердце бешено забилось об ребра, словно предупреждая, что я прошлась по краю пропасти. – Отвратительно – это держать у себя дома фею, от которой нет никакого толка, – прорычал он, и я чувствовала, как от него веет жаром вперемешку с яростью. – Ты можешь говорить все что угодно, – проговорила я, задыхаясь от щемящего чувства в груди. – Но то, что кто-то пьет твою кровь, а тебе это нравится – мерзко! |