Онлайн книга «Каури рыцаря Мрака»
Ведь я фея, а он – рыцарь мрака. И несмотря на это, нет чувства сильнее, чем то, что тянет нас друг к другу. А потому я всегда насильно старалась сопротивляться. Перебарывала заклятье, пытающееся выбить из моей головы все разумное и превратить в животное. Я хотела любить Дайрена по-своему. И тогда, стиснув зубы, я начала медленно опускаться вниз. Тяжело дыша, превозмогая почти нестерпимое желание ощутить в себе его напряженную твердость. Почувствовать пьянящую полноту, распирающую изнутри, увеличивающую пряный жар внизу живота. – Мрак, Ари… – прорычал Дайрен сдавленно, сквозь плотно сжатые зубы. А затем резко надавил на мои бедра, входя как можно глубже. Я вскрикнула. Выдохнула вместе с ним, сгорая вместе с ним. – Как ты делаешь это? – прошептал он. – Доводишь меня до крайности, до безумия, до какого-то животного остервенения, когда я не могу думать ни о чем больше. Только о тебе… Он хрипло дышал, говорил еще что-то, не требующее ответа, двигая меня, не давая больше остановиться ни на мгновение. Словно в бреду, словно сам не понимал, что делает. И заставлял меня скользить на себе, извиваться в каком-то сумасшедшем танце. Это было почти невыносимо. Остро-сладко. Пряно-горячо. Каждую секунду я мечтала умереть, если эта пытка вот-вот не кончится. – Дайрен… – всхлипнула я, чувствуя, как сводит все внутри от жгучего удовольствия, которое лишь усиливается. Отравляет, пульсирует, сжимается. Затягивает в водоворот, когда хочется быстрее и быстрее. – Да, скажи еще раз, – отрывисто прохрипел он. Низко, гортанно. – Дайрен… Дайрен… – выдохнула, ощущая, как подбираюсь к границе чего-то глубокого и всепоглощающего, что вот-вот сметет меня и рассыплет на сотни искр. Сжала пальцы на его груди, неосознанно прочерчивая полосы, которые наверняка останутся на несколько дней. Рыцарь мрака зарычал, запрокидывая голову, тихо шепча: – Еще… Я хочу слышать, как ты кончаешь… Я застонала, когда он начал входить в меня сильнее, резче. Умопомрачительными толчками – в мое тело, уничтожая изнутри. Из горла вырывались рваные всхлипы, я не могла говорить, жадно глотая воздух, задыхаясь в его руках. – Давай, цветочек, – прорычал он, опустив руку и вдруг надавливая большим пальцем на самую горячую точку у меня между ног. – Дайрен… Дайрен… Дайрен! Ослепительная волна вышибла из груди дыхание, заставила все тело сжаться и затрястись пронзительной, сладкой до хрипоты пульсацией. Я застонала, падая вперед, на мужчину, который тут же зарылся одной рукой в мои волосы, продолжая второй вдавливать меня в свои бедра. Двигаясь и беря меня с такой властью и силой, словно это он был сверху, а не я. Мы сделали это одновременно. И одновременно тяжело задышали, пытаясь прийти в себя. Но, кажется, ко мне первой вернулся разум. Потому что я вдруг поняла, что делаю Дайрену больно. – Прости, – воскликнула я и тут же выпрямилась, стараясь не давить больше на рану. – О, Флора, у тебя повязка вся пропиталась кровью! Рыцарь сморщился и сквозь гримасу улыбнулся. – Я не Флора, цветочек, ты меня с кем-то перепутала. Улыбнулась в ответ, пытаясь слезть с него, но мужчина не позволил, крепко ухватив меня за бедра. – Надо позвать лекаря! – возмутилась я, немного краснея от его прямого, дерзкого взгляда, которым он осматривал мою торчащую от возбуждения грудь. – Во мрак лекаря, – чуть хрипло ответил он. – Я хочу отдохнуть. Но если ты не прекратишь ерзать, обещаю, отдохнем мы еще не скоро. Я прикусила губу, не понимая, то ли хочу, чтоб он привел свою угрозу в действие, то ли мой организм уже на последнем издыхании. – Надо позвать, и не спорь, – выдохнула, слезая, и что-то внутри меня отчаянно ругалось. Когда немного смущенный доктор, поохав, сделал перевязку и как можно быстрее убрался восвояси, я укрылась одеялом возле рыцаря, впервые в жизни обнимая мужчину в своей кровати. Перед сном. Хотя на самом деле поспать нам сегодня почти не светило. Мне было хорошо. Ослепительно хорошо рядом с Дайреном. И от этого становилось еще страшнее. Потому что на самом деле у нас не могло быть совместного будущего. И тому было несколько причин. Например, сколько времени пройдет, прежде чем следующая фуриянка догадается о моей природе? Сколько еще человек придется убить, чтобы скрыть правду? И сколько месяцев пройдет до тех пор, пока Дайрену не надоест играть со мной, а меня окончательно не добьет мысль, что мой брат мертв, а я живу практически с его убийцей? Сейчас Кэльфиан жив, и это меняет дело. Я все еще надеюсь, что в наших судьбах что-то изменится, и мы снова будем вместе. Снова все станет как прежде. Но надо смотреть правде в глаза, ничто уже не будет как прежде. И если я не освобожу брата, рано или поздно его смерть меня морально уничтожит. Все это проносилось в голове со скоростью ураганного ветра. И как бы я ни старалась об этом не думать, теперь, после садов Медуз, это было невозможно. Нельзя бесконечно отрицать очевидное. Я живу не в розово-карамельном мире с бабочками и волшебством. Я живу в мире жестоких фурий и рыцарей мрака. Темной магии и смерти. Дайрен глубоко вздохнул. Я чувствовала, что мое мрачное настроение каким-то образом передалось и ему. А может, все происходило в точности наоборот. И это я впитывала его эмоции, как губка. А он сжимал мою руку, глядя в потолок, и размышлял о чем-то, сжимая челюсти. Хотела бы я успокоить его, расправить тонкую морщинку, пролегшую между бровей. Коснуться губ. Мягко, без того эротизма, что сжигал нас обоих, стоило оказаться рядом. Но вряд ли это что-то изменило бы. – Знаешь, – вдруг проговорил он, и голос был под стать моим мрачным мыслям. – Наверно, если бы я был человеком, тогда то, что творится у меня внутри, можно было бы назвать любовью. Я мог бы любить тебя. Все внутри меня замерло. Словно в огромном бушующем океане вдруг случился штиль. Не тот, от которого спокойная гладь красиво сверкает на солнце и радует глаз. А тот, от которого корабли навсегда застревают среди голодной пустыни воды. – Разве ты не человек? – спросила тихо, тоже не глядя в глаза. Только наши с Дайреном кисти со сплетенными намертво пальцами сжимали друг друга, будто в последний раз. – Нет, – покачал головой он и медленно моргнул. Отклонил голову, демонстрируя черные линии татуировки на шее. – Вот это убивает во мне человека. С каждым днем все сильнее. Я вздрогнула. Почему-то сейчас тонкие черты скорпиона показались мне как никогда прежде хищными. Заостренный хвост, опасно натуралистичное жало. – Я мог бы любить тебя, – продолжал он, – но сейчас я чувствую только помешательство. И пустоту. Я знаю, что уже не смогу без тебя. Не хочу представлять свою жизнь иной. Той, какой она была прежде. Ты сделала из меня что-то новое и обязана за это расплачиваться. Я не хочу даже думать о том, чтобы лишиться тебя. Ты – мое безумие. Моя личная тьма. |