Книга Оборотень по объявлению, страница 47 – Наталья Буланова

— Ты обрабатывала рану сама? Чем? Давно? — засыпал меня вопросами, разворачивая к выходу. Из кармана темных джинс ловко выудил ключи от машины и нажал на запуск двигателя. Сигнализация писком известила о выполненной команде, и мы вышли на улицу.

— Я была у врача, он все и сделал. Еще и рассказал о том, что мне ждать.

Оборотень резко затормозил, повернув меня к себе лицом. Эти его постоянные касания немного не вписывались в мой мир, где личное пространство охранялось и не нарушалось вот так запросто.

— Он из волков? — разноцветные глаза Тимура, казалось, видели даже сквозь кофту и кости.

— Нет, он из ваших противников, — неохотно призналась я, запоздало понимая, что подставила мужчину.

— У меня нет противников, — фыркнул мужчина. — Но я так и не понял, что ты имеешь в виду.

В это время мы как раз подошли к темной, ничем не примечательной иномарке. Мужчина открыл мне переднюю пассажирскую дверь и красноречиво показал рукой, где мне сесть. Он двигался быстро, я ощущала его нервозность, и от него шли волны просто бешеной энергетики. Казалось, что ему сейчас просто удушливо тесно в этой маленькой коробке под названием машина, и он готов метаться по улице, пока немного не остынет. Лицо словно застыло каменным изваянием, и только глаза поглядывали в зеркало заднего вида, пока он выезжал со двора.

— А где та машина?

— А ты не помнишь? — он будто бы был недоволен переводом темы.

— Кювет? — картинка темного леса и высокой травы встала перед глазами.

Кивок головы, а потом:

— Я сейчас отъеду отсюда, здесь небезопасно оставаться. А теперь давай перейдем к самому важному: сколько раз у тебя повторялись галлюцинации?

— Пока только один раз, в лифте. Ты прибежал на крик…

— Когда Юрий тебя поцарапал?

Я задумалась, вспоминая тот день… И одно вечернее событие в нем мне запомнилось очень хорошо.

— Утром того дня, когда ты подкинул мне лифчик и записку! — меня даже немного подбросило на сиденье от поднявшегося заново негодования на нахала.

— Значит, позавчера утром, — быстро посчитал в уме Тимур.

— Поразительная память на такие моменты! — теперь пришла моя очередь фыркать. Я отвернулась к окну, недовольно скривив губы, но его следующие слова смогли пробрать меня, заставив повернуться:

— Да ты лучше наш поцелуй вспомни! — я столкнулась с его взглядом. — О, вижу, помнишь! Так что не жалуйся на свою память!

Мне так захотелось совсем по-детски толкнуть его в плечо, и я обхватила себя руками, чтобы не навалять этому великовозрастному дураку.

— У меня тут проблемы, а ты! Что говорить, мужики, они и оборотни — мужики. Все об одном!

С Тимура мигом слетела игривость, и он сдавлено произнес:

— Прости, унесло меня немного, — сморщил нос от досады. — Просто ты, наконец, тут, рядом, да еще о поцелуе вспомнили…

Давно я не чувствовала, как горят огнем щеки. Наравне с моим воспаленным от раны плечом. Жар разгорался, не утихая, и я не сразу поняла, что со мной что-то не так. Лишь когда капли пота стали струиться по моему лицу, а в глазах расплываться силуэты машин в дорожном потоке, я успела потрепать Тимура по плечу и предупредить, прежде чем началось…

Помню, я как-то посмотрела фильм ужасов, в котором из грузовика с бревнами вылетает одно и летит прямо в лобовое стекло, запуская цепочку катастрофических последствий. Я после этого всегда боялась ехать позади груженого транспорта…

И вот сейчас мой кошмар ожил: перед нами выскочил грузовик, кузов которого был забит кирпичами. И не успела я и рта открыть, как целый десяток летел нам прямо в лицо, разбивая стекло.

Мое сердце совершило кульбит, а рот так и открылся крике. Я орала, но ничего не происходило. Лишь глаза вновь заволокло туманом, через который я продиралась, словно сквозь вату.

— Очнись! Лена! Очнись же! Это неправда! Не кричи! Успокойся! — стало доноситься до меня все громче и громче. А потом я почувствовала, что меня прижимают к чему-то твердому, а волосы поглаживает чья-то большая рука. — Ш-ш-ш, все хорошо, Лена!

Я моргала, и зрение вновь возвращалось ко мне. Мы стояли на обочине дороги, а сама я была в объятиях Тимура, который все говорил что-то успокаивающее. Но совсем не тихо, как говорил бы любой другой, нет. Он почти кричал, и бессильная злость чувствовалось в его голосе. Словно он хотел поквитаться с обидчиком, а не мог. И никогда не сможет…

А потом мы сидели еще несколько минут, не шевелясь, не говоря ни слова. Оба понимали, что это второй приступ. И я не хотела об этом говорить вслух, потому что казалось, что пока я молчу — это еще может быть неправдой. Заражение…

— Я тебя сейчас отвезу к одному моему другу, он доктор… — сказал мне мужчина где-то в район макушки.

Он был таким жарким, живым и пышущим силой, что мне казалось, что я могу хоть немного зарядиться от него, подпитаться энергией и здоровьем. Особенно теперь, когда жар видения схлынул, и кончики пальцев кололо от холода.

— Тебя трясет! — Тимур мягко отодвинул меня от себя. Посадил ровно на сидении, стараясь не задевать больное плечо, а потом перегнулся через меня и пристегнул ремнем безопасности.

— Зачем? — переспросила я, не видя в этом смысла. Ехала же непристегнутая, а теперь, с такими-то шансами на выздоровление — и подавно не надо.

— Затем! — оборотень отвернулся, хмуро глядя вперед. А потом треснул рукой по рулю, повернул ключ в замке зажигания, и мы тронулись с места.

— Он поможет! — громко сказал Тимур

— Ты это себя убеждаешь? Или меня? — отчужденно спросила у него, чувствую подкатывающую апатию.

Мужчина провел пятерней по волосам и надавил на газ. В салоне так и летало ощущение того, что растерянным этот оборотень быть не привык. А особенно — осознавать свое бессилие перед реальностью.

— Зачем я тебе? — я так и не повернулась, смотря в правое зеркало заднего вида. В нем отражалась я — растрепанная и потерянная. В нем я видела себя и в тоже время незнакомку с непривычным для меня пустым взглядом.

— Давай об этом не сейчас, а? — нервно бросил он, на секунду окинув меня взглядом.

— А когда? Потом я могу просто не успеть узнать, — пожала плечами, наблюдая, как мой двойник в зеркале повторяет за мной.

— ЛЕНА! — взревел он так, что отражение в зеркале мне явно показало, что пустота упорхнула, и на ее место пришло удивление. Почему он так переживает обо мне? Ему не все равно? Или я просто нужна ему из-за того, что работала над проектом Суворовых?

Искорка интереса вспыхнула, немного оттеснив пессимистический настрой. Если уж мне и отмеряно мало, то надо любыми путями узнать все, что могу… Хоть какое-то развлечение, заодно и отвлекусь.

И как всегда, когда у меня появлялась цель, я чувствовала поднятие духа. Только равнодушно подумала о том, что мой настрой с этим заражением менялся с молниеносной скоростью. И меня мотало, словно на качелях — вверх, вниз… От хорошего к плохому, а потом обратно.