Книга Темные московские ночи, страница 29 – Валерий Шарапов

- Рост?

Старцев беспомощно посмотрел на Егорова, тот почесал затылок и предположил:

- Кажется, Дубинин говорил, что выше среднего.

- Выше среднего роста, это означает от метр а семидесяти пяти до метра девяносто, - задумчиво протянул художник. – Хорошо, поехали дальше - что можете сказать о фигуре?

Тут уж Старцев не сплоховал.

- Худощав, лёгок, чрезвычайно подвижен, - выпалил он запомнившиеся характеристики. - Весь на шарнирах - именно так выразился Дубинин.

- Ага, гуттаперчевый, встречал я таких субъектов, продолжаем…

Профессиональный художник Наум Карпов работал в штате МУРа более десятка лет. Это был пожилой, тучный, неторопливый человек с приятным лицом и пышной седой шевелюрой, общительный, с хорошим чувством юмора. Сыщики любили его за мягкий характер и невероятное умение очень точно воссоздавать на бумаге портреты тех людей, которых он ни разу в жизни не встречал.

- Голова средних размеров. А её положении на туловище вы не знаете? - монотонно бубнил художник, прикрыв глаза.

- Ну допустим, что оно строго вертикальное или немножко склонённое вперёд.

- Далее – о форме черепа, ваш покойный Дубинин, упоминал?

Иван с Василием развели руками.

- Нет, - ответил Старцев.

- Ладно. Что по волосам?

- В кабинет к Дубинину он вошёл в клетчатой кепке, из под неё выбивались прямые тёмные волосы, - чётко проговорил Егоров.

Наум Лазаревич удовлетворённо хмыкнул и осведомился.

- Что скажете по лицу в целом, кроме того, что оно европейского типа? Меня интересует пропорции, форма, гладкость кожи, наличие морщин, шрамов.

Листы из плотной бумаги пока что оставались девственно чистыми. Художник долго и подробно выспрашивал сыщиков о деталях внешности преступника, интересующего их. Порой он заставлял своих собеседников напрячься и припомнить, что конкретно говорил покойный о его внешности. Около четверти часа Карпов уяснял все особенности его лица - высота лба, положения и форма бровей, глаз, носа, линия смыкания и толщина губ, зубы, особенности подбородка.

Иван с Василием напрягались изо всех сил, теперь они искренне жалели о том, что не расспросили Дубинина как можно подробнее.

- Так стало быть, - Карпов снова представлял себе объект, сомкнув веки и легонько раскачиваясь на стуле. - Тогда последний вопрос, самый простой. Уши?

Егоров выдохся и знаками просигналил товарищу - мол понятия не имею.

- Что уши? - решил уточнить Старцев.

- Прижатые к голове или оттопыренные.

Иван пару секунд подумал и заявил:

- Ну ведь оттопыренные уши выглядит смешно. Верно?

- Ну да, шарма сей недостаток внешности не добавляет.

- Тогда прижатые.

- Почему вы так решили Иван Харитонович? - Про уши бандита Дубинин не сказал ни слова, но в описании его внешности он ни разу не допустил сарказма, так что я уверен в том, что уши у преступника нормальные – прижатые.

Наум Лазаревич снова хмыкнул, уважительно глянул на Старцева и согласился с его безупречной логикой.

Покончив с долгими нудными расспросами он кивнул на массивную мраморную пепельницу, стоявшую на подоконнике между раскрытых оконных створок, и сказал:

- Покурите, молодые люди.

Сыщики отошли от стола, достали папиросы и спички, дымили они молча, осторожно наблюдая за тем, как на белом листе рождаются очертания будущего портрета. Сначала наметились общие контуры, потом проступил овал головы, появились шея и плечи. Далее художник начертал прямую вертикальную линию, поделил лицо вдоль, обозначил высоту, на которой наметил положение глаз, носа, рта. Изредка он останавливался и с минуту сидел без движения, глядя куда-то в пространство сквозь стену. В такие моменты Старцев с Егоровым тоже предпочитали не шевелится, дабы не отвлекать мастера от творческого процесса.

Наконец-то Карпов нанес пару последних штрихов, вздохнул и сказал.

- Пожалуйста, всё что мог товарищ.

Иван с Василием подошли ближе и несколько секунд с восхищением взирали на великолепно исполненный портрет мужчины лет 35-40. Каждая деталь была прорисована предельно аккуратно, даже тени выглядели точно как на фотографии.

- Спасибо вам огромное Наум Лазаревич, - Иван долго тряс руку художника. - Вы настоящий талант.

- Да будет вам, право слово, - смущённо проговорил тот. – Обращайтесь, всегда рад помочь.

Слабенький луч электрического фонарика метался по тёмному коридору подвала.

- Здесь головы лучше пригнуть, не то по шишке заработаете. Вот так, а тут у нас завсегда лужа из-за прогнившей трубы, осторожнее.

- А что же вы лампочки до сих пор не повесите Никифор Иванович? Тут же шею свернуть можно.

- Соорудил я однажды тут лампочки, - откликнулся тот.

- И что же?

- Так сгнили все, тут влажность такая, что железо за три года в труху превращается. Когда котельная жарила сухо было, тягой проветривалась, а сейчас сами видите, - сказал старик и вдруг перешёл на шёпот. - Знающие люди говорят, что подземная река, под Петровкой протекает.

- Так уж и река? – Старцев усмехнулся. - А как же метро? Его давно затопило бы.

- Да бог его знает, за что купил, за то и продаю, - отмахнулся комендант.

Старцев и Бойко в старой штатской одежде шли подвалами управления к дальнему, всеми позабытому выходу. Глубина этих помещений оказалась внушительной, ведь между подвалом и первым этажом находился цоколь с камерами временного содержания и вспомогательными помещениями. Воздух здесь был прохладный и действительно насыщенный влагой. Главной целью подземного путешествия являлась скрытность.

- Если банда Хирурга отслеживает все наши перемещения, то соглядатай наверняка секут за всем периметром здания. Ловить их бесполезно, а поймаем – так они отбрешутся.

- Мы только спугнём их и всё испортим, - сказал Старцев. - Значит нам надо как-то по хитрому покинуть управление.

- Как именно? Ни через два главных входа, ни через окна незаметно уйти не получится.

После этого Олесь Бойко, очень кстати, припомнил:

- С тыльной стороны управления есть вход в подвал, через который раньше загружали уголь в котельной.

Это была дельная мысль, так как вход располагался метрах в сорока от основного здания и для удобства разгрузки глядел в проулок.

Старцев отправился к комиссару, подробно изложил придуманный план, тот внёс в него пару штрихов и вызвал коменданта Никифора Ивановича.

Теперь они втроём, шли длинными подвалами к выходу.

- А замок то изнутри откроем? вдруг озаботился Старцев.