Онлайн книга «Крестовский душегуб»
|
Сделав вид, что я пьян, уже возле барака, я навалился на конвоира, получил удар в живот, но при этом сумел вытащить из его кармана связку ключей. Ночью я отомкнул замки, и с полторы сотни заключённых выбрались из бараков и напали на конвой. – Тут Лёнька утёр ладонью пересохшие губы и, осушив предложенный ему стакан воды, закончил свой рассказ: – Свет прожекторов слепил, стрелял пулемёт, стреляли с вышек, люди метались и падали. За ворота прорвалось не больше десятка. Скольким ещё удалось бежать, я не знаю, но со мной были несколько моих корешей… – Сиплый и Гера Гроза? – спросил Зверев. Лёнька кивнул: – Я ведь тогда умудрился отпереть не только камеру, где сидели смертники, но и ещё две соседние. В одной из них было много заключённых из наших. – Рецидивистов и уголовников? Лёнька снова кивнул. Корнев достал блокнот и принялся что-то писать. Зверев встал, подошёл к окну и снова закурил. – Значит, ты считаешь, что старика, который напал на милиционера, всё-таки убили? – отложив свой блокнот, продолжил беседу Корнев. – К гадалке не ходи! – Лёнька снова заговорил на более привычном для него языке. – Опиши нам, как выглядит Фишер. – Ему сейчас от тридцати пяти до сорока; среднего роста, а рожа без особых примет. – Лёнька указал Звереву на портсигар, тот протянул парню папиросу. – И это всё? Признаться, я надеялся на большее, – нахмурился Корнев. Лёнька щёлкнул пальцами и задорно подмигнул Звереву. – Знаешь, начальник, почему меня зовут Кольщиком? – Потому, что татуировки на зоне колол? – Правильно мыслишь, начальник! Колол, и ещё как колол! А ведь тот, кто по телу работать могёт, он ведь прежде всего хорошим художником быть должон. Так-то! Ты меня, начальник, в камеру отправь, пусть мне жратвы нормальной дадут, ну… и покурить, конечно! А ещё пусть лист да карандаш притаранят. Только не тот, что ты давеча сломал, – Лёнька добродушно оскалился, – а другой. Сделаешь, как я сказал, я тебе враз портрет Фишера намалюю, да ещё такой, что от фотокарточки не отличишь. Я в своём деле – спец! Видя, как его начальник возбуждён, Зверев задал свой последний вопрос: – А по поводу того, зачем Фишер в город вернулся, можешь хоть что-нибудь сказать? Комельков покачал головой, снова закусил губу и вдруг, прищурившись, пристально посмотрел Звереву в глаза: – Есть у меня одна мысль насчёт того, зачем эта гнида сюда явилась, но я и без того вам уже много чего рассказал. Теперь ваш черёд. Когда я буду на все сто уверен, что вы мне сто шестьдесят пятую статью нарисуете, тогда и поделюсь мыслями, а пока… – пожимая плечами, Комельков развёл руки в стороны. – Нет! Так дела не делаются… – начал было Зверев, но Корнев оборвал его на полуслове движением руки и сказал, обратившись к Лёньке: – Сейчас же иди в камеру! Тебе принесут всё, что ты просил! Поешь и сразу же приступай к портрету, а я сейчас же свяжусь со следователем, который ведёт твоё дело. Даю тебе слово, что всё улажу. Сколько тебе нужно времени на то, чтобы сделать рисунок? – За час управлюсь! – Конвой! – рявкнул Корнев. – Уведите заключённого! – Только про курево не забудьте, гражданин начальник! – крикнул Лёнька напоследок. Когда его вывели, Зверев хмуро посмотрел на друга. * * * Прошло чуть меньше часа, они ждали. Корнев заварил чаю, а Зверев, примостившись на диванчике, немного задремал. Когда без стука в кабинет ворвался худенький лейтенант – дежурный по Управлению, Зверев подскочил. – Товарищ подполковник, у нас чэпэ! – заорал дежурный с порога. В левой руке у лейтенанта была фуражка, правой он держал револьвер. – С ума сошёл? Ты к кому с оружием вломился? Совсем, что ли, офонарел? Лейтенант опешил, быстро сунул револьвер в кобуру, нацепил фуражку и отчеканил: – Товарищ подполковник, разрешите доложить, у нас нападение на конвойного! Корнев поднялся, застегнул китель. – Докладывай, что стряслось… на кого напали? Лейтенант бросил взгляд на Зверева, словно бы и у него спрашивая разрешения. – Напали на младшего сержанта Лычкина! Того самого, который конвоировал Комелькова! Ну того, которого по вашему приказу из тюрьмы сегодня доставили. В проёме двери показалась голова Леночки Спицыной и тут же исчезла. – Напали, и что? – Так он вроде бы это… Мёртвый лежит. – То есть как мёртвый? – Ну да… мёртвый! Я обход делал, а он лежит и не дышит. – А где Комельков, сбежал? – Не сбежал, рядом лежит, там же, где и Лычкин, на втором этаже. Вся голова в крови, но вроде ещё живой. К нему сейчас Карен Робертович побежал и Софочка. Корнев удивлённо посмотрел на Зверева, потом ещё раз ощупал верхнюю пуговицу и сказал: – Пошли сами посмотрим, а ну, веди нас туда! Корнев решительным шагом вышел из кабинета, едва не сбив с ног свою секретаршу Леночку, которая всё это время стояла у дверей. Зверев поспешил за подполковником. Пройдя по длинному коридору, они спустились на второй этаж, там уже собрались люди. Зверев догнал Корнева и, придержав его за руку, вышел вперёд. – Расступись! – скомандовал Зверев. Все тут же отошли в сторону. Возле лежавшего на полу сержанта сидел начальник медсанчасти Карен Робертович Оганесян. Он осматривал тело Лычкина, стоя на коленях. – Что с ним? – сухо спросил Корнев. Оганесян поднялся и покачал головой. – Он, вне всякого сомнения, мёртв! Но вот причину смерти я пока определить не могу. Видимых повреждений нет, определённо понадобится вскрытие. Невысокий, полный, Карен Робертович Оганесян смотрел на подполковника не мигая через толстые стёкла очков. Только сейчас Зверев увидел сидевшего у стены Комелькова. Голова и лицо Лёньки были залиты кровью. Возле него, тоже на коленях, стояла помощница Карена Робертовича, медсестра Софья Павловна Юркина, и бинтовала пострадавшему голову. – Кто-нибудь может мне объяснить, что тут случилось? – прокашлявшись, строго спросил Корнев. Дежурный, который, судя по всему, немного пришёл в себя, тут же отчеканил: – Очевидно, арестованный напал на конвойного! Зверев вышел вперёд, огляделся и принялся рассматривать разбитую голову Лёньки. – Такую рану рукой не нанесёшь. Его ударили чем-то тяжёлым! – Может, рукоятью пистолета? – предположил Корнев. – Вполне возможно. – Наверное, подозреваемый напал на сержанта и задушил его! – предположил лейтенант. – А тот, защищаясь, сумел выхватить пистолет и шарахнул его по башке. |