Онлайн книга «Блин и клад Наполеона»
|
Минуту спустя свет закатного солнца упал по-другому, и причесанные камыши слились с непричесанными. Блинков-младший обернулся – может быть, Виталий Романович все же подойдет? Но боровковский Леонардо уходил не оглядываясь. Митек обогнал его и побежал дальше, зло и сильно работая палками. У ворот стояла знакомая белая «Нива» Иркиного папы. Его-то Блинков-младший совсем не принимал в расчет! Проходя мимо, он потрогал капот – горячий. В Оружейном зале за столом сидела Ирка со старинной книгой в кожаном переплете без названия и делала вид, что читает. Зрачки у нее не двигались. Верная напарница лучшего сыщика из всех восьмиклассников Москвы подслушивала двух пап – своего и Митькиного. Они тихо разговаривали у камина, повернувшись к огню. Иван Сергеевич был в форме, на спинке кресла висел ремень с пистолетом. Блинков-младший подумал, что Иркин папа специально не загнал во двор «Ниву» с московскими номерами. Те, кто устроили Виталию Романовичу утечку газа, сломали тормоза и пытались отравить пса, наверняка наблюдают за домом. Одно появление полковника из Москвы наведет шороху среди боровковских мафиози. Его заметили не сразу, а когда обернулись, у папы окаменело лицо. – Дмитрий, ты мне нужен. – Он говорил, почти не шевеля губами, а только раскрывая рот, как кукла. «Дмитрий» вместо «Митек» или «единственный сын» не предвещало ничего хорошего. – А что, и погулять нельзя? – буркнул Блинков-младший. Папа молча захромал к двери. За его спиной Ирка передала всю необходимую информацию, то есть покрутила пальцем у виска и поболтала высунутым языком. «Дурак! Почему не сказал, что уходишь?», – понял Митек и пожал плечами. Сама разве не понимает, что его не отпустили бы? Иван Сергеевич все заметил и улыбнулся: – Привет, Митек. Ты что не здороваешься? – Навязываться не хочу. Некоторые со мной уже не разговаривают. – А я думал, ты разбогател и заважничал, – непонятно намекнул Иван Сергеевич. Голос у него был обычный, и Блинков-младший подумал, что, может быть, не так уж все и плохо. Папа ждал в комнате, где сегодня ночевал Блинков-младший. Собранный рюкзак и скатанный спальник валялись на диване. – Закрой дверь. Я слушаю. Митек чувствовал себя виноватым, но не настолько, чтобы получать выговоры при закрытых дверях. Не настолько, чтобы папа смотрел на него, как на какую-нибудь жабу в соплях! Он сегодня чуть не утонул в болоте и чуть не отморозил ноги – для себя, что ли?! – В чем дело-то пап? Я в Москве целыми днями один и не спрашиваю, когда мне гулять, а когда уроки делать. А тут сходил на лыжах покататься – и нате! Папа выслушал с застывшим лицом и потребовал: – Крест. До Блинкова-младшего начало доходить. – Пап, она мне подарила. Папа протянул руку: – Крест! – Папа, – снова начал Митек, выуживая из кармана Полинин крестик. – Только не ври. Лучше молчи. Тут Митек понял все окончательно: Дудаков проболтался! Теперь папа считает единственного сына спекулянтом… – Он врет! – еще раз попытался объясниться Митек. – То есть нет, он тебе сказал, как было, это я ему наврал. – Я не желаю слушать, что там один жулик врал другому. Мне это неинтересно, – отрезал папа. – Верни крест. В животе у Митьки что-то сжалось и застыло большим холодным булыжником. Он положил крестик папе на ладонь. – Не требуй с нее деньги. Она мне подарила, а не продала. Это правда. – И Митек отвернулся. За спиной скрипнула дверь, но папа не уходил. – Интересно, – глядя в окно, сказал Митек, – если бы то же самое Дудаков рассказал про маму, ты с ней разговаривал бы так же? Тишина длилась целую минуту. Потом дверь захлопнулась, и он услышал в коридоре папины неровные удаляющиеся шаги. Теперь Блинков-младший признался себе, что выбрал не самое удачное вранье для того, чтобы остаться в Боровке. То, что он сам представился Дудакову спекулянтом – куда ни шло: сыщикам часто приходится работать под таким прикрытием. Но ведь он и Полину испачкал грязью! Дверь скрипнула. Тяжелых папиных шагов Блинков-младший не слышал и понял, что это Ирка. – Ну, ты и дал, Митяище! – начала она. – Если пришла воспитывать, то лучше уматывай, – огрызнулся Блинков-младший. – Дурак, – Ирка подошла сзади и положила руку ему на плечо. – Я сама ничего не знаю. Дудаков что-то сказал твоему папе, твой папа на него накричал и стал звонить моему, а в результате нас высылают в Москву. – Нас бы и так выслали. А я хотел остаться и наврал Дудакову, что помогу ему купить золотой клад. – Ну и что? – не поняла Ирка. – А то, что это незаконно. – Я не про то. Ты разве не мог признаться Олегу Николаевичу, что наврал? – Он слушать не стал. На улице загудела машина. – Это нас, – вздохнула Ирка. Когда Митек высказал про себя все слова, которые не пожелал выслушать папа (не так уж их было много), «Нива» уже бойко скакала по снежным заносам. – Ну, что на этот раз? – ни кому специально не обращаясь, спросил Иван Сергеевич. Ответила Ирка: – Пропал человек. Митек уже кое-что разузнал, но его даже слушать не захотели. – Про человека мне Олег рассказал. А вы расскажите про спекуляцию золотом. – Это было прикрытие, – буркнул Блинков-младший. Иван Сергеевич помолчал, оценивая информацию. – К похитителям хотел внедриться? Вот это нормальный сыщицкий разговор! У Митьки ком подступил к горлу: ну почему Иван Сергеевич понял все с двух слов, а папа не захотел понять?! – Нет, дядя Ваня, это моя дурость, – признал он. – Я хотел остаться. Любой ценой, понимаете? Папа раненный, Виталий Романович старый… Я и пообещал Дудакову, что достану золото. Думал, он уговорит папу оставить меня дня на два. – Он уговаривал, – подтвердил Иван Сергеевич. – Знаешь, как? Говорит: «Олег, купим золотишка! Я тебя в долю возьму!»… В общем, хорошо уговаривал. Года на четыре в колонии общего режима. – А разве нельзя? – спросила Ирка. – Если ты купишь у подруги ее собственное колечко, это ваше личное дело. А так, как Митек изобразил, – сплошная уголовщина… Ладно, сыщик, поговорю с твоим папой, – пообещал Иван Сергеевич. – Я не просил, – заметил Блинков-младший. – А я не для тебя, а для него поговорю. Думаешь, легко узнать про сына такие гадости? Да он места себе не находит! – Если бы послушал меня, то нашел бы. Вы-то сразу все поняли. |