Книга Элирм III, страница 71 – Владимир Посмыгаев

— Почему сразу мерзкой? — переспросил Эстир — Вполне стильно.

— Ничего подобного. Кубизм — вот наилучший из архитектурных стилей. Элегантность, простота, практичность и совершенство голых геометрических форм. А то, что он себе построил — выпуклая дрянь, лишенная всяческой эстетики и чувства вкуса.

— Мда — шаман задумчиво почесал затылок — А я-то думал, чего мне так остро сегодня не хватает? Солнца, женщин, теплой постели? Или быть может развевающего волосы морского бриза с запахом молотого кофе и свежеиспеченного круассана? — Нет. Споров об архитектурных стилях. С мертвецом. Хрен его знает где.

Гундахар злобно прищурился.

— Аккуратнее, остряк. Того и глядишь без усов останешься.

— Да кто бы сомневался. У тебя на всё один ответ. Куда не плюнь — сплошное насилие.

— Глас, хватит его провоцировать.

Я вышел вперед, материализовав в руках «базуку». Раз погоня отстала, то можно зажечь свет и поярче.

— О! У меня мана начала восстанавливаться — обрадовался Мозес.

— У меня тоже.

— Кто вы такие? Где мы? — снова очухался Готэн Либен.

— Спокойно. Мы свои — напарник нёс инженера на руках словно ребёнка — Друзья Августа Тарна. Пришли в Туллианум вызволить тебя отсюда.

— Герман… Эо… — гном прослезился от радости — Он говорил… говорил, что вы придете… надо было лишь дождаться…

— Ты знаешь, где он?

— Да… — вяло ответил Готэн — То существо забрало его в Глайтмор… мифический храм в Сумеречных землях. Только там могли справиться с его чудовищным ранением…

— Что за ранение?

— Тот взрыв… бомба из божественной стали… один из осколков вонзился ему прямо в сердце… мне тоже досталось, но ему сильнее…

— А что за существо?

— Не знаю…

— Хм, странно — задумался Эстир — Если инженер всего-навсего пострадавший, то почему его упекли в тюрьму, а не поместили в госпиталь?

— Был еще один взрыв — прошептал Готэн Либен — Пятьдесят четвертая арка портала… там погиб сын Аламара Аль-Шакти… султана с восточного континента… вместе со своей делегацией… прохожие видели, как Август Тарн помогал мне с ремонтом той арки… но это неправда… мы этого не делали…

— И всю вину в очередной раз спихнули на «двадцать первых» — хмыкнул Герман — Кто бы сомневался.

— …они не оставят убийство безнаказанным… песчаная буря станет предвестием скорой войны…

— Что ты сказал?

Готэн снова потерял сознание.

— Тох, дай ему еще одно зелье — попросил я.

— Не думаю, что это хорошая идея — покачал головой толстяк — Старое все еще действует. Надо лишь чуточку подождать. Дать ему время восстановиться от кровопотери. К тому же, у меня их осталось всего два.

— Надо бы еще сцедить.

— Я тебе что, корова?

— Скорее матка Ямарайаху. Такая же жирная.

Мозес обиженно покосился на Гундахара.

— Знаешь, если я когда-нибудь женюсь, то тебя, пожалуй, на свадьбу не приглашу.

— Больно надо. Смотреть на безудержную кабанью оргию.

— Эм, парни — подал голос шаман — Он сказал, что песчаная буря станет предвестием скорой войны? А не это ли случилось неделю назад? Когда улицы Затолиса по колено завалило песком?

— Ты прав — кивнул я — Вот только странно, что новости об этом умалчивают. Вообще полный штиль, будто бы ничего и не происходит.

— Может, думают, обойдется?

— Сомневаюсь.

— Скорее пытаются вступить в переговоры. И превратить «двадцать первых» в козлов отпущения.

— Зачем?

— Затем, чтобы сделать охоту на вас легальной. Нечто похожее уже пытались проделать с игвами много веков назад. Тогда они тоже посчитали, что мы не заслуживаем права находиться здесь.

— И как вы выкрутились?

— Убили императора. И всех сенаторов.

— А-а-а, всего-то — усмехнулся Глас — Подумаешь, плёвое дельце.

Внезапно по стенам штольни пошли волны вибрации, и с потолка густо посыпалась пыль. Следом послышался всё нарастающий гул, но не механический, а какой-то… животный.

— Снова черви? — догадался я.

— Да, причем, судя по звуку, это Патриарх.

— Не знаю, что означает «Патриарх», но звучит вполне убедительно, чтобы бежать.

— Вайоми, дай мне руну, склянку с кислотой и «взрыв-зелье».

Получив запрошенные предметы, Гундахар сложил их на землю маленькой кучкой, затем оторвал со стены доску и накрыл ею сверху ловушку.

— Будем надеяться, что кислота и «взрыв-зелье» продырявят его толстую шкуру, а яд Михорда попадет в кровеносную систему. Шанс хоть и призрачный, но всяко лучше, чем никакой.

Бум!

Генерал вновь сотворил ледяную стену.

— А это его задержит. Пускай хорошенько промаринуется.

— Ваше благородие, вы молодец — я продемонстрировал рыцарю смерти большой палец и резко сорвался с места, догоняя остальных.

— Дурак ты, Вайоми — послышалось недовольное ворчание — Для игвов этот жест означает: «пошел к черту». Причем в грубой форме. Чтобы похвалить, у нас показывают средний палец.

— Прости. Все время забываю, что многие вещи вы делаете наоборот.

Я развернулся и от души влепил Гундахару чистосердечный «фак».

— Так-то лучше — улыбнулся генерал.

— Мужики, с вами все в порядке? — проорал Мозес.

— Более чем. Учимся вежливости.

— А-а-а.

Бум! БУМ!

Ледяная стена разлетелась на куски, и из зеленоватого облака яда показалась монструозная пасть. Этот червь многократно превосходил размерами всех виденных нами ранее и занимал чуть ли не весь диаметр тоннеля целиком.

Подобного зрелища нам с лихвой хватило на то, чтобы еще сильнее ускориться, выжимая из сухожилий и связок последние соки.

— Надо же. Старина Бугурт еще жив. А я-то думал, он давно сдох — Гундахар поравнялся с Мозесом и пошел на обгон.

— Что за Бугурт? — проорал обливающийся потом толстяк.

— Червь, кто же еще! Слышишь звуки? «Бу-бу-бу-бу-бу»! Будто бы все время недовольно бухтит. Тюремщики еще ласково прозвали его: «Царь-Ворчун». В принципе он добрая тварь. С зачатками интеллекта. И даже отмечен печатью Заранды, что с низшими формами жизни случается крайне редко. Но если проголодается, то всё, пиши пропало. Будет следовать за нами пока не сожрёт. Зря только руну потратили. Она для него не опасна.