Онлайн книга «Мера человек: Выбор»
|
Демон, покряхтывая от боли, полез по склону к основанию именно этого огромного каменного языка. Мне пришлось лезть за ним. Потом мы пошли по этому вытянутому балкону над пропастью, и осознание того, что где-то подо мной бездна, очень угнетало. Хотя и понятно, что тот зуб, по которому мы идём, очень массивный, и тут можно целый город построить… — Как ты догадался, что это зуб? — неожиданно спросил Дагон. — Что? — только и спросил я. — Ну, червь, ты же сам сейчас так подумал… Я слушал его, но в то же время пребывал в шоке. До меня только-только стало доходить… Зуб. Отец. Все эти разговоры про Апепов… Почему я раньше не обратил внимание, что он прикрыл Хали Апепом? Прикрыл! То есть, направил Апепа… «Да, Марк, это загонщик», — неожиданно проснулась Хали. — Вот, даже ангелы знают о нас, — демон отцепил от пояса едва заметный рожок, а потом дунул в него. Протяжный гул унёсся над пропастью, отлетая эхом от потолка. Я вздрогнул, а демон попытался наиграть какую-то мелодию. Она резонировала, оглушала, делала ноги ватными. Давно я не ощущал такого первобытного страха. Я прекрасно помнил этих червей, размером с гору. И одна только мысль, что сейчас под нами оживёт махина, рядом с которой те Апепы будут казаться мелочью… — Прекрати, — процедил я сквозь зубы, оглядываясь. Бежать отсюда надо. Конечно, мало шансов успеть, но всё же… Дагон опять заржал: — Ты-ка смотри, какая самоуверенная частица. Я, значит, больше тысячи лет тут без толку дую в этот рог, а у тебя он вот сейчас проснётся? Я поджал губы. — Что случилось с этим Отцом? — А кто знает? Разное говорят… Дагон разговорился. Сколько демонов, столько и мнений — одни говорят, что это целестовские боги смогли остановить его, другие, что это воля Абсолюта, третьи говорят, что слабость дьяволов. Правда, нехотя демон добавил, что есть и ещё версия: Просветлённый коснулся Отца. — Давно это было, ещё на заре создания миров, — он отмахнулся, — Тогда не было ни меня, ни сегодняшних богов. Кто во что верит… — Но ведь Просветлённый должен был его обнулить. — У любой силы есть предел, разве нет? — Но… — Хватит болтовни. Добро пожаловать, червяк. Тут же Дагон показал вдаль. Там, где заканчивался зуб, по которому мы шли, стояла одинокая хижина. — Ты здесь живёшь?! — вырвалось у меня. — Временами, — кивнул тот. По мере приближения мне удалось рассмотреть его жилище. Сначала показалось, что хижина построена из веток, но оказалось, это кости, обтянутые кожей. Небольшой вигвам, в котором этот демон навряд ли поместится в полный рост. Зачем он ему вообще, если целиком не влезет? Рядом из натыканных костей подобие оградки. За ней грядки с растениями, похожими на бордовую цветную капусту около метра высотой — у основания настоящие лопухи, к верху листья уменьшались, и венчало всё ярко-красное, даже чуть светящееся, соцветие. Я остановился, поражённый. Как-то не вязалось у меня всё это с представлениями о демонах. Живёт тут в одиночестве, будто отшельник. Впрочем, Белиар же говорил о каком-то отмороженном загонщике, который тут уже две тысячи лет… — Значит, так Беляш говорил? — рыкнул Дагон, — Ничего, встречу, рога-то пообломаю. — Боюсь, это невозможно, — тяжко сказал я, — Вполне может быть, что он… Демон захохотал: — Ты, червь, думаешь, что этого бабника можно убить?! Если бы это было так просто, я бы давно это сделал. Я смотрел на него исподлобья, и мне очень хотелось поверить в эти слова. «Знаешь, впервые я переживаю за жизнь демона». — Так ли уж и впервые, Плётка? Хали прошипела в ответ что-то неразборчивое. Наконец, долгий поход закончился, и теперь мы стояли перед шалашом этого Дагона — самое время выяснить, что ему от меня надо. И как вообще оказалось, что демон спокойно себе живёт в Инфериоре. — О, у меня с Инфериором свои отношения, — демон вдруг уселся прямо на землю, облокотился об оградку, отчего та жалобно скрипнула, — Белиар знает это, он ко мне давно клинья подбивает. — Что он от тебя хотел? — Дьяволом он стать хочет, ясное дело. Ищет союзников. Нет, этот Беляш очень умён, но ум — вещь опасная. Я лучше побуду отмороженным психом. И он постучал когтем себе по рогу. — Времена нынче в Тенебре такие, что свою силу не стоит никому показывать. Загонщика, который две тысячи лет дует в задницу Отцу Апепов, никто всерьёз не воспримет, чтобы убивать. — Ты про вашего дьявола? Демон кивнул: — Не всё с ним чисто. Со времён той войны больше дьяволов не появлялось, а верховные демоны помирают, не достигая настоящего величия. Я вспомнил про Эзекаила, Аваддона… И от всех этих мыслей Дагон ошарашенно округлил глаза, переваривая полученную информацию: — Вот же дерьмо… поднёбное! Демон ошарашенно молчал, и я, постояв некоторое время, уселся рядом. Тут же протянул руку через оградку, желая коснуться листа капусты. Дагон замер, глядя на это, и я остановил руку. Прищурившись, я спросил: — Что это за растение? — Каракоз, ясное дело, — демон сам дотянулся и отщипнул листок, потом отправил в рот. Его зрачки на миг расширились, и он стал довольно жевать. — Мне просто интересно, живой каракоз убьёт тебя или нет? Я убрал руку. А вот мне не интересно. — Белиар живой? «Слава Небесам. То есть, Бездне… Да твою-то мать!» — Хали выругалась, — «Демоны сраные!» Демон захохотал до слёз, и ангел замолчала, спрятавшись за скорлупу отчаяния. Слишком много на неё свалилось за последние полчаса. — Ты это, — протянул я, — Полегче давай. Дагон кивнул, потом обернулся, протянул руку за полог, и вытащил кожаный свёрток. Внутри оказалась костяная шкатулка. Он развернул кожу, кинул лоскут на землю, и любовно погладил резную крышку. — Это что? Демон молча открыл шкатулку и высыпал на лоскут кожи карты. — Это то, во что мы сейчас будем играть. «Марк, не соглашайся». Я узнал символы на картах. Кружочки, треугольники, глаза… |