Онлайн книга «Прикосновение полуночи»
После ее ухода со мной остались Дойл, Баринтус и Усна. Холод, Гален, Готорн и Адайр стояли за дверью, чтобы нам никто не помешал. Да и места в кабинете было не так много. Нам было бы неудобно. Всем присутствующим я доверяла, кроме Усны. Его я просто еще не знала толком. – Усна, подожди нас в холле. Он слегка улыбнулся, но спорить не стал. Правда, у двери помедлил. – Ты не хочешь, чтобы я прислал кого-нибудь на замену? Я прикинула и кивнула: – Галена. Он коротко поклонился, открыл дверь и позвал Галена. Гален вопросительно глянул на меня, когда дверь за ним закрылась. – Я хочу позвонить Джиллету. Гален покачал головой. – Не думаю, что это хорошая мысль. – Кто такой Джиллет? – спросил Баринтус. – Один из федеральных агентов, расследовавших убийство принца Эссуса, – ответил Дойл. – Не знаю, почему я удивлена, что ты это помнишь, но я удивлена, – сказала я. Дойл посмотрел на меня – как всегда темный, замкнутый и непроницаемый. – Джиллет был самым упорным из следователей-людей. – Да, – согласилась я. – Ты с ним общалась? – спросил Дойл. – Скорее он со мной. Мне было семнадцать, и мне тогда казалось, что он едва ли не единственный, кто больше хочет раскрыть убийство моего отца, чем угодить королеве или своему начальству. Дойл набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул. – И Гален об этом знал? – Да, – сказал Гален. – И тебе не приходило в голову, что стоило бы рассказать капитану стражи, что принцесса сотрудничаете федеральным агентом? – Мерри от этого становилось легче, а сразу после смерти Эссуса я сделал бы что угодно, лишь бы ей стало легче. – А потом? – спросил Дойл. – Они дважды в год обменивались открытками. Это все. Дойл обратил ко мне темный взгляд. Я пожала плечами и тут же пожалела, потому что это было больно. – Он посылал мне открытку на годовщину смерти отца. А я ему – на Йоль. – И никто не заметил? – поднял брови Дойл. – Королева мной не слишком интересовалась, а ты интересовался тем, чем тебе велела интересоваться королева. Вы все так поступали. Он потер глаза руками. – Рука сильно болит? – Болит. Он снова глубоко вздохнул. – Тебе нужно отдохнуть, принцесса. – Ты злишься не на меня и не на Галена, – сообразила я. – Ты зол на себя, что не знал об этом. – Да, – сказал он с едва заметной злостью в голосе. – Кому еще из стражей я могла доверять после смерти отца? – А мне? – спросил Баринтус. Я посмотрела на него – на лучшего, самого близкого друга отца. – Ты был почти так же убит горем, как и я, Баринтус. Мне нужен был кто-то, разделяющий мою скорбь, но не поглощенный ею. Для меня таким человеком стал Гален. – Я потянулась к Галену, и он взял мою руку, словно это был самый естественный жест в мире. – Если ты выйдешь замуж за того, к кому влечет тебя сердце, – обронил Дойл, – я боюсь за судьбу двора. Я вгляделась в него, пытаясь прочитать мысли по непроницаемому лицу. А потом сжала руку Галена посильнее и притянула его к себе. Когда-то Дойл был бы прав. Когда-то в моем сердце царил только Гален и никто другой, но с тех пор я подросла достаточно, чтобы понимать, что значит связать со мной жизнь. Там, где я, – опасное место. Коварное и предательское. Я обнимала Галена не потому, что его имя огненной надписью пылало у меня на сердце, а потому, что надпись погасла. Я об этом тосковала, но в то же время чувствовала что-то сродни облегчению. Я поняла то, что мой отец знал несколько десятилетий назад: для Галена титул короля стал бы смертным приговором. Мне нужен был рядом кто-то жесткий и опасный, а не тихий и нежный. Я смотрела в глаза Дойлу, обнимая Галена. Знал ли Дойл, что список моих сердечных привязанностей стал длиннее и что его имя в этот список входит? За его поступками могли стоять ревность, зависть или злость. Он так хорошо скрывал эмоции, что я не могла понять, что именно он прячет, только что это какое-то сильное чувство и открывать его он не спешит. Но даже эта малость означала, что Дойл теряет свой легендарный контроль над собой. – Я позвоню Джиллету. – Я повернулась к телефону, и, поскольку у меня действовала всего одна рука, мне пришлось отпустить Галена. Он все еще прижимался к моей спине, его тело льнуло к моему. Он вписывался в мое тело, как всегда, словно мы были рождены друг для друга. Если бы мне не было нужно в постели ничего, кроме нежной любви, лучше Галена я никого не нашла бы, но за проведенные вместе месяцы мы обнаружили, что наши представления о страсти не совпадают. Он не понимал моего желания некоторой грубости, или боли, или просто чуть большей силы и настойчивости. Гален лишь смотрел на меня удивленно-непонимающими глазами, когда я просила о чем-то таком. Я набрала номер Джиллета по памяти, хотя его номер за эти годы несколько раз менялся. Мне всякий раз приходилось учить его наизусть из опасения, что кто-нибудь удосужится пролистать мою записную книжку. Я могла бы и не беспокоиться, как выяснилось, – реакция Дойла со всей очевидностью показала, что мне никто не уделял такого внимания. Это было немного грустно и несколько разочаровывало. Столько усилий потрачено, чтобы скрываться от людей, которые ничего и не искали. Я ждала, пока ответит сотовый телефон Джиллета. Когда-то я пообещала ему, что дам знать, если кто-то погибнет при обстоятельствах, сходных со смертью моего отца. Новые убийства не так уж были похожи, но обещание есть обещание. Я чувствовала себя наполовину глупо, а наполовину приподнято, как будто сама возможность сделать этот звонок что-то меняла. Мне было за тридцать, но какая-то часть моей души все еще оставалась семнадцатилетней и жаждала справедливости. Пора бы уж было поумнеть. Он ответил: – Джиллет. – Привет, – сказала я. – Мерри? – Да. – Как твои дела? С годами он стал опекать меня. Он словно чувствовал какой-то долг перед памятью моего отца. Если б он знал... Я не говорила ему обо всех покушениях на мою жизнь. О бесконечных дуэлях, которые вынудили меня покинуть страну фейри на годы, так что все решили, что я умерла. Сейчас был наш первый разговор после моего "воскрешения". – Немного хуже, чем у утопленника, но, в общем, все в порядке. – Я решил тогда, три года назад, что до тебя тоже добрались. Почему ты не позвонила? |