Онлайн книга «Прикосновение полуночи»
– Я не так хорошо ее знал, чтобы хотеть убить. – Он с трудом поднялся на ноги, и Адайр с Аматеоном тут же шагнули вперед без всякого приказа и взяли его за локти, словно он уже был арестован. Похоже, я была не одинока в своей неприязни к Онилвину. Он продолжал настаивать на своей невиновности тем же глухим голосом, словно у него был жуткий насморк, только я знала, что его душит его собственная кровь. – Молчи! – приказал Дойл, не то чтобы прикрикнул, но подействовало не хуже. Онилвин умолк было, но едва Гарри Хоб начал говорить: "Я видел...", прервал его: – Он врет. Гарри вернул себе внимание слушателей, заорав так громко, что в буфетах задребезжали чашки: – Я вру?! Я? Чтобы врать в волшебной стране, надо быть сидхе! Дойл встал между ними и жестом велел замолчать обоим. – Хоб, ты видел, как Онилвин убил Беатриче? – Дойл повернулся к издавшему какой-то звук Онилвину: – Если ты еще раз прервешь его, я велю тебя отсюда вытащить. Онилвин хмыкнул и сплюнул кровью на кухонный пол. Мэгги-Мэй двинулась к нему, занося над головой железную кастрюльку. – Нет, Мэгги, – остановил ее Дойл. – Хватит с нас твоих богартовых штук. – Богартовы штуки? Ой, Мрак, если ты решил, что это были богартовы штуки, ты настоящего богарта и не видел-то никогда. – В ее золотых глазах появилось что-то по-настоящему пугающее. – Не вынуждай меня выставить тебя из твоей же кухни, Мэгги-Мэй. – Ты не па-асмеешь! Он просто глянул на нее, и этого хватило. Она попятилась назад, что-то ворча себе под нос, но кастрюлю поставила на место и отошла в дальний угол. Собаки клубились у ее ног мохнатым прибоем. Дойл снова посмотрел на Гарри Хоба. – Спрашиваю еще раз: ты видел, как Онилвин убивал Беатриче или репортера? – А зачем он явился на кухню вперед всех вас, как не затем, чтобы доделать дело? Почему ты его не спросишь? Голос Дойла стал еще ниже и окрасился гневом, едва не превратившись в рычание: – Я спрашиваю тебя в последний раз, Гарри. Не ответишь мне просто и прямо, велю Холоду трясти тебя, пока не посыплются ответы. – Ой, нет, Мрак, зачем же угрожать старому Гарри? – Старому Гарри? – оскалился в ухмылке Дойл. – Не перед нами тебе козырять возрастом. Я тебя помню младенцем, Гарри. Я помню, когда у тебя была ферма и человеческая семья, за которой ты приглядывал. Гарри набычился, взглянул на него почти так же враждебно, как на Онилвина. – Не надо будить тяжкие воспоминания, Мрак, – хмуро сказал он. – Так ответь мне, и никто здесь не узнает, как ты потерял свой дом. – Ты не расскажешь, – буркнул Гарри. – Скажи мне правду, Гарри Хоб, или я скажу ту правду, которую ты не хочешь слышать. Гарри уставился в пол. Он будто стал меньше и уязвимей, зажатый между двумя высокими стражами. Может, он играл в расчете на сочувствие, но если так – он плохо выбрал зрителей. Дойл опустился на колени перед ним, заглядывая в глаза. – Ну, Гарри, в последний раз: ты видел, как Онилвин убивал Беатриче и/или репортера? Это "и/или" было сказано очень правильно, не то Гарри имел бы пространство для уверток, в случае если он видел только одно убийство, но не два. Он ответил, не поднимая глаз: – Нет. – Что значит "нет"? Теперь Гарри поднял голову, темные глаза горели гневом: – Нет, я не видел, чтобы лорд деревьев убивал мою Беатриче или человека. – Тогда почему ты от него прятался? – Я не знала, что он здесь схоронился, – сказала Мэгги-Мэй. – Может быть, Мра-ак, что он прятался не от древесного лорда. – Очень хорошо, – оценил Дойл, поблагодарив ее кивком. Он встал и повторил вопрос с поправкой Мэгги: – Почему ты прятался, Гарри? – Я увидел его. – За руки его держали, так что он мотнул головой в направлении такого же обездвиженного Онилвина. Мы ждали продолжения, но он, похоже, решил, что этого достаточно. Дойл поторопил его: – И почему ты решил спрятаться, едва его увидев? – Подумал, что он был ее любовником-сидхе, вот как. Я не могла удержаться. Я засмеялась. Гарри ответил мне мрачным взглядом. – Прости, Хоб, но Онилвин даже меня не считал подходящей для себя партией. Утверждал, что во мне слишком мало крови сидхе. Не представляю, что он взял бы в любовницы вообще не сидхе. – Благодарю, принцесса, – по-прежнему глухо проговорил Онилвин. Я смерила его взглядом, которого он заслуживал, и сказала: – Это был не комплимент. – Тем не менее, – возразил он, – спасибо за правду. – А кто, кроме ее любовника-сидхе, поперся бы сюда в одиночку? – спросил Гарри. – Хороший вопрос, – сказала я и взглянула на Дойла. Он коротко кивнул и спросил: – Почему ты оставил нас, Онилвин? – Мне не доставляло удовольствия смотреть на принцессу в компании с другим. Королева очень давно излечила меня от вуайеризма. Этого никто не стал оспаривать, но Дойл спросил: – Так что ты решил начать опрос свидетелей самостоятельно, без приказа капитана или хотя бы разрешения твоего офицера? – Вы все были, как мне показалось, очень... заняты. – Сарказм различался совершенно ясно, сломанный нос никак не помешал. – Ты слабовато ударила, Мерри, – бросил Гален, и выражение лица у моего нежного рыцаря было совсем не нежным. – Ты хотел узнать ответы или скрыть их? – поинтересовался Дойл. – Я никому не любовник. И уж точно не рискнул бы отдаться на милость королевы ради меньшего, чем любовь сидхе – Высокомерия в его голосе хватило бы на десятерых. – Кто-нибудь из вас знал, что у Беатриче был любовник-сидхе? – обратился Дойл ко всем присутствующим. Мзгги-Мэй сказала: – Не-а, я всем моим говорила держаться от верзил подальше. От такого одно только горе. – Значит, если б Беатриче закрутила с сидхе, она бы тебе не сказала, – предположила я. – Йе, навряд ли. Я посмотрела на хрупкую голубую фигурку, почти спрятавшуюся за шеей Галена. – Маг? Галену пришлось напомнить: |