Онлайн книга «Прикосновение полуночи»
Он поклонился всем присутствующим и просто отошел обратно к стене, ясно дав понять, что с него на сегодня вопросов достаточно. Китто, полусидхе-полугоблин, вернулся на место еще раньше. Он был всего четырех футов ростом, и потому большинство журналистов расценивали его как ребенка. Он был достаточно стар, чтобы помнить дохристианские времена, но его внешность вводила прессу в заблуждение – очень уж заурядно он выглядел в своих джинсах и футболке, с темными очками на глазах, с бледной кожей и короткими черными кудрями. У королевы не было в запасе выходных костюмов для мужчин его роста. Королевской портнихе не хватило времени даже подготовить ему обычную перемену. Он тихонько устроился у стены. – Принцесса Мередит, как же вы выберете мужа из этих роскошных мужчин? – спросил репортер. – Приз достанется тому, от кого я зачну ребенка, – сказала я, улыбаясь. – А если вы полюбите другого? Что, если вы полюбите не того, от которого забеременеете? Я вздохнула и позволила улыбке уйти с лица. – Я – принцесса и наследница трона. В королевских браках любовь никогда не бралась в расчет. – Но ведь по традиции положено иметь одного жениха, пока не наступит беременность, и менять его, только убедившись в бесплодии? – Да, – сказала я, мысленно прокляв этого знатока наших обычаев. – В таком случае почему у вас такой гарем из мужчин? – А если бы вы получили такой шанс, вы бы им не воспользовались? – спросила я, вызвав смех. Но сбить их с курса не удалось. – Вы выйдете замуж за того, кого не любите, лишь потому, что он стал отцом вашего ребенка? – Наш закон высказывается на этот счет совершенно ясно. Я выйду замуж за отца моего ребенка. – Кем бы он ни был? – не мог поверить другой репортер. – Таков закон. – А если одна из подруг вашего кузена принца Кела забеременеет раньше вас? – В таком случае, по воле королевы Андаис, он станет королем. – Так это своего рода гонка? – Да. – А где сейчас принц Кел? Его не видели уже около трех месяцев. – Я не сторож своему кузену. На самом деле он был в заключении – за многократные попытки убить меня и за другие преступления, которые королева не желала даже называть двору. За кое-какие из них полагалась смертная казнь, но Андаис выторговала у меня жизнь своего единственного ребенка. Его изолировали на полгода, подвергнув пытке той самой магией, которую он использовал против людей – потомков сидхе. Слезами Бранвэйн, одним из самых тайных наших зелий. Это афродизиак, преодолевающий любую волю. Он заставляет сгорать от жажды прикосновений, от жажды разрядки. Кела приковали к полу и намазали Слезами. При дворе заключали пари, выдержит ли эту пытку тот слабый рассудок, с которым он родился. Не далее как вчера королева поддалась на уговоры одной из женщин его гвардии и послала ее утолить его жажду, сберегая душевное здоровье Кела. И тут же было совершено три покушения на мою жизнь и одно – на жизнь королевы. Это нельзя было счесть простым совпадением, но королева любила своего сына. Мэдлин оглядывала меня с подозрением. – Вы хорошо себя чувствуете, принцесса? – Прошу прощения, я немного устала, кажется. Что, я пропустила вопрос? Она улыбнулась и кивнула. – Боюсь, что так. Она повторила вопрос, и я пожалела, что все-таки расслышала его. – Вам известно, где находится ваш кузен? – Он здесь, в ситхене, но чем он занят в эту минуту, я не знаю. Прошу прощения. Мне нужно было уйти от этой темы и вообще с этой сцены. Я подала сигнал Мэдлин, и она закрыла пресс-конференцию, пообещав устроить фотосессию через день-другой, когда принцесса окончательно выздоровеет. Волшебное созданьице с крылышками бабочки впорхнуло под объективы. Фея-крошка. Шалфей, с которым я "спала", мог вырастать почти в человеческий рост, но большинство его сородичей всегда были размером с куклу Барби или даже меньше. Королева не обрадуется, узнав, что малютка показалась прессе. Когда журналистов пускали в ситхен, самые далекие от людского облика фейри должны были держаться подальше от них, особенно от камер, под угрозой монаршего гнева. Малютка была голубовато-розовая, с блестящими голубыми крыльями. Фея пролетела сквозь строй прожекторов, прикрывая глаза крошечной ладошкой. Я думала, что она подлетит ко мне или к Дойлу, но она выбрала Риса. Она спряталась в его длинных белых кудрях и прошептала что-то стражу на ухо, закрываясь его шляпой, как щитом. Рис поднялся и подошел к нам, улыбаясь. Дойл стоял совсем рядом со мной, но я не сумела разобрать, что прошептал ему Рис. Дойл кивнул, и Рис вышел первым, унося крошечную фею, так и оставшуюся под защитой его кудрей. Я хотела спросить, что же такое важное стряслось, что Рис не стал дожидаться ухода прессы. Кто-то крикнул: – Куда вы, Рис? Но Рис только махнул рукой и улыбнулся в ответ. Дойл помог мне встать, и стражи сомкнулись вокруг меня разноцветной стеной, но репортеры не хотели нас отпускать. – Дойл, принцесса, что случилось? – Что сказала малышка? Пресс-конференция была закончена, и вопросы мы проигнорировали. Может, стоило бы дать им какое-то объяснение, но Дойл то ли не считал это нужным, то ли не знал, что сказать. Его рука, на которую я опиралась, была напряжена, а значит, сообщение Риса его потрясло. Чего же все-таки боится Мрак? Стена разноцветных широкоплечих мальчиков сопроводила меня со сцены и из зала. Оказавшись в коридоре, вдали от прессы, я прошептала: – Что случилось? Современная технология – чудесная штука, но мне не хотелось, чтобы наш разговор уловил какой-нибудь сверхчувствительный микрофон. – В одном из коридоров у кухни лежат два трупа. – Фейри? – спросила я. – Один, – ответил Дойл. Я споткнулась на своих каблуках, попытавшись остановиться, когда он продолжал тащить меня вперед. – А второй? Он кивнул: – Вот именно. – Что, репортер?! Кто-то из них решил прогуляться? Холод наклонился к нам из общего строя. – Это невозможно. Здесь везде заклятия, которые не выпустят человека за пределы безопасной зоны внутри ситхена. Дойл смерил его взглядом. – Ну так скажи, откуда взялся в нашем ситхене мертвый человек с фотокамерой в руке. |