Книга Скажи мне, где я, страница 26 – Адриана Мэзер

Я хмурю брови:

– То есть, строго говоря, это более масштабный вариант того, что случилось бы в Академии, если бы Блэквуд перестала быть директором. Коннер и Брендан взяли бы все под свой контроль, Львы перебили бы лучших учеников из Семей, которые им не подчиняются, Медведи погибли бы или им объявили бы войну, а юные Стратеги всегда поддерживали бы Львов.

– Именно, – говорит он и запинается, как будто пытается решить, стоит ли мне о чем-то говорить или нет. – В детстве мы с Лейлой часто обсуждали, как будем противостоять Львам, когда встанем во главе нашей Семьи. Мы лишь надеялись, что ситуация не станет еще хуже до тех пор, пока у нас не будет достаточно власти, чтобы попытаться что-то изменить. И вот я наконец делаю это, за много лет до того, как считал это возможным… и все благодаря тебе.

Я грустно улыбаюсь:

– Вряд ли в этом есть моя заслуга, ведь главной причиной всего, что я делала, был страх за собственную жизнь.

– Нет, Новембер, – возражает Эш. – Ты заметила несправедливость и исправила ее, хотя тебе это дорого стоило и пришлось принести определенные жертвы.

Я ерзаю на сиденье. Не уверена, что заслуживаю эту похвалу, и не уверена, что вообще хочу ее слышать. Моя задача – выжить и найти папу, а не исправлять дисбаланс сил в Альянсе Стратегов.

– Ты мне как-то говорил, что Львы правят не так, как другие Семьи в Альянсе, – говорю я, возвращаясь к Джагу.

– Львы… единственные в своем роде. – Эш задумывается. – Как правило, Семьи полагаются на группу ведущих членов, на старейшин-советников, а если решение слишком сложное, то на Совет Семей. Но с тех пор, как Джаг пришел к власти, Львы перестали так делать. Он скорее диктатор, чем глава Семьи.

– То есть он – Генрих Восьмой? – спрашиваю я.

Эш откидывается на спинку сиденья, как будто готовясь к долгому перелету.

– Ты не первая, кому пришло в голову это сравнение.

Смотрю на мигающие огни внизу, на еще не проснувшийся мир, который, на свое счастье, ничего не знает о специально обученных Стратегах и убийцах, которые могут навсегда изменить ход истории.

– Помнится, ты говорил, что Совет Семей утвердил кандидатуру Джага на пост главы Львов, хотя не стоило этого делать, но когда они поняли, что возникла проблема, уже ничего нельзя было изменить. Но я не понимаю: разве они не должны были хотя бы попытаться?

– Они пытались, – говорит Эш. – Но Джаг игнорировал их советы, и устранять его пришлось бы силой. А Совет Семей никогда не использует силу. Они – источник мудрости, собрание старейшин, которые выступают в роли советников и следят за политикой Семей. Вся система основана на взаимном уважении.

– Интересно, – с иронией замечаю я. – Уважение – не первое слово, которое приходит в голову при мысли о Стратегах.

Эш бросает на меня косой взгляд – кажется, его задело мое замечание.

– Я понимаю твои сомнения, учитывая, каким образом ты узнала о нашем обществе, но ты многого не знаешь об Альянсе Стратегов. Конечно, мы часто демонстрируем силу и высокомерие, но бывают и бескорыстные проявления храбрости и верности.

Его реакция удивляет меня. Я бы не стала хвалить общество, которое прибегает к убийствам так часто, как это делает Альянс Стратегов. Но сейчас у меня нет желания вступать в споры, особенно после того, что произошло в лесу.

– В нынешней политике Альянса худшее то, – продолжает Эш, не дождавшись моей реакции, – что у Львов достаточно власти и ресурсов, чтобы сделать много добра. Но Джаг – эгоист, он решает только те задачи, которые политически выгодны лично ему.

– Разве не так поступают все Стратеги?

– И да, и нет. Да, нам небезразлична власть и влияние, и да, мы всегда отдаем предпочтение своей Семье на своей территории и прежде всего действуем в ее интересах. Но на протяжении большей части истории мы играли в команде. Мы вступаем в игру, когда нужны другим Семьям, мы выполняем задания, идущие на общее благо, и, если требуется, идем на компромисс. Но с приходом к власти Джага все изменилось. Он одиночка, а на общее благо ему плевать. Хуже всего то, что ему удалось посеять между нами раздор, при помощи запугивания и манипуляций натравить друг на друга союзников.

На минуту повисает тишина. Я молчу, и Эш, покосившись на меня, говорит:

– Пора, Новембер…

– Пора? – переспрашиваю я, но как только произношу это слово, тотчас понимаю, что он имеет в виду. Жестянка. Дотрагиваюсь до кармана. – Да… Я… Ты не голоден? Хочешь, я проверю, есть ли на борту что-нибудь перекусить?

– Нет, – говорит он. Я отворачиваюсь и смотрю на небесный простор. – Нам нужно узнать, какую информацию оставил тебе отец, потому что от этого, скорее всего, зависит, где нам надо приземлиться.

Кусаю зубами нижнюю губу и обнаруживаю, что она слегка обветрилась из-за холодного, сухого воздуха.

– Ясно, – говорю я, даже не пытаясь скрыть свое нежелание.

Краем глаза замечаю озадаченное лицо Эша. Понимаю его недоумение, но не хочу объяснять, почему тяну время. Пока записка лежит нетронутая у меня в кармане, в ней может оказаться все, что мне нужно услышать: извинение за то, что папа не сказал мне, кто я, слова любви и сожаления, адрес и телефонный номер, чтобы я могла сразу же связаться с ним. Но в глубине души я знаю, что меня ждет разочарование. Хочется и дальше представлять себе идеальное послание, но Эш прав – пора.

Вытаскиваю из кармана холодную жестяную коробочку и смотрю на нее, собираясь с духом. Подцепив ногтями крышку, снимаю ее. Мешочек с запиской лежит на фотографии, где нам с Эм по тринадцать лет и мы хохочем, обнявшись. Снимок был сделан на ярмарке. Мы только что наелись сладкой ваты, яблок в карамели и «муравейника» и были твердо намерены покататься вниз головой на аттракционе «Гравитрон» так, чтобы нас при этом не вырвало. От этих воспоминаний у меня так пронзительно болит сердце, что я прижимаю ладонь к груди.

…Я делаю глоток безалкогольной пинья-колады, которую приготовила для меня тетя Джо.

– Ммм! – Облизываюсь, наблюдая за мигающими светлячками на заднем дворе. Протягиваю руку, впитывая тепло костра. – Где ты научилась это делать? Потрясающе вкусно!

Тетя Джо добавляет в свой коктейль немного рома, мешает напиток пальцем, а потом облизывает его.

– Я пила эти коктейли прошлым летом на Гавайях на пляже в компании очень красивого молодого человека. Сияли звезды, воздух пах солью, а… ну, остальное я, пожалуй, расскажу, когда тебе исполнится восемнадцать. – Она широко улыбается. – А вернувшись домой, я решила, что это мой новый летний напиток. Очень праздничный, правда?

– Еще какой! – С удовольствием делаю еще глоток кокосовой вкуснотищи. Я помню, что тетя Джо ездила на Гавайи, но про свой роман она ничего не говорила. – А что случилось с этим парнем? Вы потом еще виделись?

Она подбрасывает полено в огонь.