Онлайн книга «Золотые земли. Сокол и Ворон»
|
«Что, если она понесла ребёнка или даже избавилась от него!» Сон как рукой сняло. Он сел на постели. – Что с тобой случилось? Добрава приподнялась на локте, чтобы посмотреть ему в лицо. – Ничего. С чего ты так решил? – Ты другая. Ты разлюбила меня? Он не думал, что произнести это вслух окажется так страшно. Добрава всегда была рядом, он даже представить не мог, как жить без неё. – Нет, Вячко, – она усмехнулась, но как-то невесело. – Я не могу разлюбить тебя. – Тогда в чём дело? – допытывался он, пытаясь разглядеть ответ в глазах. – Неужели сам не понимаешь? – Он помотал головой. – Твой отец князь, и твоя невеста будет княжеской дочкой. Или дочкой какого-нибудь ярла или даже конунга. – Добрава произнесла это пугающе равнодушно, но Вячко не поверил, что ей было всё равно. – Дядька говорил с тобой? – поджал он губы. – Угрожал? – Чем он может мне угрожать? Нет, просто растолковал то, что я давно должна была сама понять. – Это не так, – упрямо возразил Вячко. – Не слушай его. Да что он понимает? Не он князем будет, а я. Я попрошу у отца благословения… Он соврал так легко, точно сам в это верил. – Князь не позволит. – Тогда ослушаюсь его. Когда я стану князем, то мне никто не посмеет указывать. Он снова соврал. – Прежде чем ты станешь князем, тебя женят на какой-нибудь знатной девице. – Но потом-то я смогу делать что хочу. Добрава вздрогнула, будто он ударил её. – И сделаешь меня своей полюбовницей? – голос задрожал от обиды. – Значит, такую долю ты мне уготовил? Жить в позоре, стыдиться честных людей? Бояться твоей жены, как твоя мать всегда боялась княгини? Вячко замотал головой, схватил Добраву за руки и попытался притянуть к себе. – Ты что, разве матушка боялась? Да отец никогда бы не позволил обидеть её. И я не дам тебя в обиду. Что нам люди? Мой прадед женился на ведьме, а она была без роду без племени. – Она была лесной ведьмой, а не дворовой девкой. И мать твою княгиня всё же сгубила. Или ты думаешь, она и вправду сама слегла? – с издёвкой спросила Добрава. – Брехня, – возразил Вячко. – Фиофано убила твою мать, а ты дурак, если думаешь, что… – Брехня, – упрямо прорычал Вячко. – Я выйду замуж и стану женой честного человека, – процедила Добрава. – Не смей. – Очень даже посмею, – она сердито сверкнула глазами. – Ты мне не князь, а я не твоя рабыня. Вот увидишь – выйду. Ты даже не знаешь, а Вадим давно за мной ходит, глаз не сводит. Вот за него и пойду. Вячко и вспомнить не мог, кто такой Вадим, но захотел свернуть тому шею. – Не смей. Добрава присела, выпрямившись и гордо вскинув голову, откинула за спину косу. – Отчего нет? У него своя лавка на площади, буду мужниной женой, а не княжеской подстилкой. Вячко охватила злость. Он притянул Добраву, подмял под себя. Она брыкалась, зло глядя ему в глаза и повторяя без остановки: – Думаешь, что я позволю такое? Что стану делить тебя с женой? Никогда… Лучше уж за Вадима. Она была его, всегда только его. Не могло быть никого другого. – Молчи, – пригрозил Вячко, не узнавая самого себя. – Молчи. – Вот увидишь, пойду за Вадима, – с ликующей злостью прошептала Добрава. Тёплая, мягкая, податливая под его руками. – Молчи, – жёстким поцелуем он оборвал её на полуслове. Она вырвалась, спрыгнула с постели и встала у двери. Могла теперь убежать, но осталась. Вячко сел, сжимая кулаками простыню. Добрава была его, только его. – Хватит. Я, может, и не княжна, но гордость у меня имеется. Больше я с тобой не хочу… – Не хочешь? Да со мной любая… – Ах, любая, значит? Она собралась уйти. Совсем. Вячко испугался собственных слов, сорвался с места, упал перед Добравой на колени, уткнулся лицом в тёплый живот. – Прости. Прости. Он вцепился в её подол. Ни за что не отпустит. Она одна у него есть, никого больше, ничего больше. И у неё есть только он. – Прости. Пальцами Добрава запуталась в его кудрях, опустилась рядом, поцеловала. Её губы были солеными на вкус. * * * Во дворе было шумно, а Горяй продолжал работать, точно не замечая ничего вокруг. Дара не выдержала и выглянула в окно из любопытства. У крыльца собрались люди, там были и слуги, и бояре, и, кажется, даже княжич Вячеслав. – Что происходит? – Ждут княжеского сына, – не отрываясь от своих записей, ответил Горяй. – Мечислава? Он жив? – Нет, другого. Старшего. Дара снова посмотрела в окно. – Можно мне тоже пойти посмотреть? Горяй недовольно скривился. – Я скоро с ума сойду от скуки. Пожалуйста. Неохотно чародей отложил в сторону перо. – Хорошо. Только не заговаривай ни с кем. И не смотри ни на кого. Дара повела бровью. Она как раз ради этого и желала выйти на улицу: чтобы увидеть хоть кого-то, кроме Горяя и Вячеслава. – Не смотри ни на кого так сердито хотя бы, – улыбнулся чародей. – Люди шепчутся, боятся. На улице было людно, и Горяй, схватив Дару за рукав, отвёл в сторону, почти на самый угол дворца, где они ближе остальных оказались к воротам. Впервые за всё время Дара вышла на улицу не для того, чтобы сразу пойти в храм, а просто так. Она вздохнула полной грудью свежий воздух, и улыбка расплылась на лице сама собой. – Вовремя мы, – произнёс Горяй. Через ворота проехали всадники, впереди на гнедом коне держался мужчина в красных одеяниях. Он ничем не походил на Вячеслава. Черноволосый, смуглый. Князь держался так величественно, так гордо, что Дара не смогла оторвать от него глаз. – Ярополк правит в городе Снежном, – прошептал чародей, но это и так было известно Даре. – Вернулся из-за войны. Говорят, что Мстислав сам поведёт войско к Ниже, но в Златоборске должен остаться его сын. Старший сын. Слабый сын. Дара не поняла, отчего Горяй называл Ярополка слабым, он был шире и мощнее Вячко и Мечислава. Мельком, не примечая никого, он скользнул взглядом по толпе, и у Дары не возникло сомнений, что за ним легко шли люди, без сомнений верили в его силу. Но Горяй часто говорил странные вещи, и Дара решила не придавать тому значение. |