Онлайн книга «Неудачная реинкарнация»
— О, так это ж наш десятник! А что такой злой? На вершине, как и ожидалось, сидели эльфы. Полной боевой звездой. Десятнику впервые пришло в голову, что вот эти развесёлые бабники на самом-то деле несут непрерывную службу, защищают по мере возможностей доверившихся им людей. Однако вот не защитили. Не смогли? — Вы деревню видели? — спросил он. — Нет, а что? Да там и делать нечего, мельниковы сыновья что-то сердитые, как будто это мы к ним в постель… — Верхнюю улицу снесло, — сообщил десятник. Воины мрачно переглянулись. — Мы предполагали, — осторожно сказал один. — Отсюда такой удар пошёл, такой… мощный очень, а остального тебе и не понять. У легиона есть штатные колдуны. — А что не пресекли? Силёнок не хватило? — Причём здесь сила? — возмутился эльф. — Бык тоже сильный, однако пашет для людей, а не наоборот! Да мы этих колдунов мизинцем из системы можем выкинуть! Без права закинуться обратно! — Ну вот и выкинули бы! Или лежали, о мельниковой дочке мечтали? — Да что о ней мечтать? — отмахнулся эльф. — Здесь она, с нами, к блицштурму сейчас ушла, они ей какие-то новые анекдоты обещали… — Хотя знаем мы, какие анекдоты рассказывают хорошенькой девице! — Да мы их уже ей все рассказали! — Так что колдунов не остановили? — угрюмо перебил разболтавшихся эльфов десятник. — Ага! — боязливо поёжился один. — Мы мизинцем шевельнём — наши сразу засекут! И заявится сюда экстрим форс. А экстрим форс — это… это форс! С ними только принц может справиться. Наверно. Но принц у нас один, а экстрим форс много! — Ну-ну! Эльфы есть, да толку нет! — буркнул десятник и устроился с монокуляром наблюдать за лагерем. — Клановые убийцы не берут заказов, — вновь зазвучал голос Хиста. — В этом наша сила… Десятник с благодарностью подумал, что командир, на самом деле, многому успел его научить. А казалось — просто разговоры о жизни. Действительно, зачем ему спецподготовка, если враг — из его жизни? А уж про свою жизнь он и так знает все. Вот он, военный лагерь. Сколько таких лагерей он построил сам, в скольких тянул лямку службы! И как зайти в охраняемую зону, знает прекрасно. И заходил не раз, а уж сколько раз выходил! Вот так и появляются легенды о всемогуществе клановых убийц. А они просто живут в мире. На всякий случай он поискал цель. Ну так вот же она, там, где и предполагалось: в лучшем месте, под особой охраной. Ха! Знает он эту особую охрану, сам не раз охранял! Десятник выпил у эльфов запас воды, утёрся и собрался идти. — В лагерь? — понимающе спросил эльф. — Ну если вы свою работу не тянете… — А пройдёшь? — спросил другой и переглянулся с товарищами. Десятник был уверен, что пройдёт наверняка. Если уж со спиртом проходил не единожды. — А выйдешь? — не отставали эльфы. Вот тут уверенности не было. Если у погранцов осталось хоть немного толковых командиров — ему не выйти ни за что. У лагеря — простреливаемая зона со всех сторон. Он пожал плечами: — Мне бы только дойти. Бесчеловечности не место в мире — и ни один начальник не отрастит другой головы. — Тогда возьми стрелу, — решился эльф. — Нашу стрелу, особую. Вот, тут синеньким помечено, не спутаешь. Она без магии… ну, почти без магии. Может, нас и не засекут. — Давай две! — хозяйственно решил десятник, цапнул из колчана, что попалось под руку, и зашагал вниз. — Э, другая чем помечена? — всполошился эльф. — Если синеньким, то ничего, а вот если розовым… — Нормально они помечены! — буркнул десятник, даже не поглядев. Стрела — она и есть стрела. Наконечник, древко — что там ещё может быть? Подумаешь, красненьким помечено… Он заехал со стороны реки, как будто прибыл со станции мандривок. Там — служебные проходы, там водят коней на водопой, подвозят прорву фуража, там на посту последние раздолбаи. Легион считался элитным — ну, это означало всего лишь, что и раздолбаи у них элитные. Охранники были в броне и даже при оружии — ну надо же! — Полиция? — недоверчиво уставился на его форму боец. — Военная полиция! — многообещающе сказал десятник. — В столице говорят, вы тут совсем распоясались. Я осмотрюсь здесь — пока отряд не подошёл… — Пропуск? — А откуда у меня? — удивился десятник. — Я вам что, погранец? — Ну и стой здесь! — злорадно сообщил боец. — А то и морду набьём — пока отряд не подошёл. Мы военную полицию любим бить… — Ну, мечтай, а я поехал, — бросил десятник и тронул поводья. — Интендант где, кстати? — Э! Эй! — всполошился боец и двинулся следом. Десятник хладнокровно доехал до склада, и, особо не прицеливаясь, навернул бойца стойкой арбалета. — Уио! — выдал боец. — Привет от Аспанбыка! — улыбнулся ему в лицо десятник. — Выживешь — передай выжившим, что бесчеловечности не место в мире! Деревенские — вне войны! Так сказал Чёрный Топор! Э, а вот арбалетик не цапай, дай-ка сюда… Время стремительно понеслось. И его было очень мало! Уже остановились легионеры, узнать, почему это полицейский бьёт бойца. В воротах его бы за это расстреляли сразу, но в лагере… мало ли кто и почему дерётся в лагере? Он решительно двинулся вперёд. Не к штабу — иначе насторожится особая охрана. Мимо штаба — но близко к нему. Вроде как на кухню. Ага, на коне и со станковым арбалетом в руках. Охрана не насторожилась — ведь он же мимо ехал. А вход охранялся двумя бойцами. Вот кто бы объяснил, зачем нужна такая охрана? Разве что своих отгонять… Он даже саблю не достал — спрыгнул на них с разгону и придавил весом. Спокойно отряхнулся и прошёл внутрь. Врезал от души какому-то штабному, кажется, начальнику штаба, помахал рукой хорошенькой девице в кокетливой военной форме — ну надо же, у них и женщины есть! Хорошо устроилась элита! А девица как раз и сидела перед дверью в кабинет эпсаара. Зачем?! Как раз там и должен бы торчать охранник. Но это по логике… Из дверей на шум начали выглядывать штабные. Ну, это ладно. Сначала выглянут, потом подумают, мнениями обменяются… Жирный, как раскормленная свинья, эпсаар был в кабинете не один. — Они боятся людей, — услышал десятник насмешливый голос своего командира. — Потому отгораживаются слугами, заборами и охраной… Спасибо за науку, командир, подумал десятник. И швырнул саблю одним движением, мгновенно выхватив из ножен. Это был единственный приём, которому обучил его Хист. Даже не приём — знак. Особый знак неотвратимости наказания за зверство — клинок в горло. |