Онлайн книга «Господин 2»
|
- Да, так и есть, - невозмутимо откликнулся мой любимый муж. - А какой это по счету у неё ребенок? - Шестой. Я предусмотрительно сдержала изумленное восклицание, но Терджан все равно почувствовал мое замешательство: - Это удивляет тебя? Белые женщины утратили свои традиции и считают материнство... обузой. У нас всё по-другому. - Я понимаю, но всё-таки беременность - это большой стресс для организма, в таком количестве и в таком возрасте он может пошатнуть здоровье... Муж пожал плечами: - Может быть, наши женщины более крепки здоровьем, чем ваши... Я задумчиво разгладила складки на халате своего господина. Он заглянул мне в лицо: - Ева, никто не собирается заставлять тебя рожать бесконечное количество детей. Их будет столько, сколько ты захочешь. - Даже один? - Даже один. Ему, правда, будет скучновато... - У него ведь есть девять братьев и сестер... - Разница в возрасте большая. Несомненно, они будут с ним нянчиться, но вот дружить... - Понятно... - я улыбнулась, залезла к мужу на колени и обвила руками его шею. - Ты очень хитрый, мой господин. Горячие руки, которые уже успели обвить мою талию, ещё чуть сильнее прижали меня к твердому мускулистому телу. - Ты никогда не называла меня так! - Только вслух. Про себя - тысячу раз. - Очень жаль. То есть, я рад, что ты начала. Это безумно возбуждает... Всю неделю я старательно сохраняла нейтралитет по отношению к старым женам (такое название стало компромиссом между правдой, моей совестью и гордостью), и они не обращали на меня никакого внимания. Я совсем перестала ловить на себе полные ненависти и презрения взгляды и чувствовала себя почти прекрасно. Много ела (старалась отдавать предпочтение овощам и фруктам), учила язык (нашла в интернете курсы для англоговорящих), читала книги о беременности и родах, общалась по телефону с родителями и друзьями (в том числе, кстати, с Расимом). А ещё меня регулярно осматривала женщина-доктор и каждый день приходила массажист. Я спросила у Расима, что можно подарить Амаль в знак признательности за ее доброе отношение в прошлом, и мой бывший начальник подал несколько прекрасных идей: платок, украшения, шкатулку... Правда, когда я всё-таки выбралась в магазин - с разрешения мужа и в сопровождении охранника - то мне там понравилась картина. Красивые белые цветы с листьями крупным планом. Почему-то я решила, что Амаль они понравятся. А еще выбрала для неё маленькую медную шкатулку для колец и расшитые бисером мягкие домашние тапочки, которые, как заверила меня продавщица, подойдут на любую женскую ногу. Амаль встретила меня ласковой улыбкой и молчанием. Я поздоровалась с ней на её языке и добавила, сгорая от неловкости: - Хочу сказать спасибо. Протянула картину, завернутую в крафтовую бумагу, и пакет с остальными подарками. Амаль приняла это все, но удивлённо вскинула брови. - Вы меня не помнить? - спросила я. - Помню, - кивнула она. - Конечно, помню. Грустная служанка. Я улыбнулась, испытывая теплое чувство к доброй женщине. Вот как она меня запомнила: не плохая, криворукая, злонамеренная, а грустная. - Спасибо за доброту, - сказала я, прижав правую ладонь к груди. Амаль улыбнулась мне в ответ, поставила подарки на пол и погладила меня по плечу. А я не выдержала - обняла ее. Не так много у меня здесь друзей... В этот момент дверь кабинета распахнулась, и на пороге возникла Зойра. Похоже, ей докладывают о каждом моем шаге... - Что она делает? - уже сама поняла я недовольное кудахтанье первой жены. Амаль принялась объяснять, что мы с ней давно знакомы (тут уж мне помогло приложение-переводчик), и я принесла ей подарки в знак хорошего отношения. - Как давно вы знакомы? - удивилась Зойра. - Ева жила в доме больше года назад, - кратко, без подробностей о моем тогдашнем положении ответила Амаль, сделав вид, что не знает, в качестве кого я была здесь тогда. Зойра смерила меня прищуренным взглядом и поджала губы. Обернулась к двери, тихо и неразборчиво отдала ждавшей там служанке какой-то приказ и вдруг потащила меня за локоть прочь. Вы не боитесь оскверниться, прикасаясь ко мне? - хотелось мне спросить ее, но на такой скорости перемещения пользоваться переводчиком было невозможно. Мы очень скоро прибыли в малую гостиную, где Зойра наконец отпустила мой измученный локоть, а буквально через минуту туда же вошёл Дальхот. Я сразу узнала его. Этот ледяной демонический взгляд трудно забыть. Молодой человек нисколько не изменился: лицо его было всё таким же каменным и равнодушным ко всему на свете. Еще только переступив порог гостиной, я разблокировала смартфон и приготовила переводчик к работе, так как думала, что Зойра станет допрашивать меня, но теперь все стало ещё серьезнее. - Дальхот! - обратилась к слуге самая старая жена. - Ты узнаешь эту девушку? Зойра бесцеремонно указала на меня пальцем, и молодой человек медленно перевёл свой демонический взгляд с её лица на моё. Задержал его на пару секунд, за которые у меня половина внутренних органов, кажется, замерзла и скрутилась в комок, а потом еле заметно качнул головой: - Нет, госпожа. Я не знаю эту девушку. Зойра нахмурилась: - Подумай хорошенько! Это ты привел ее в наш дом год назад, больше некому! Где ты её купил? Старая жена блефовала, делая вид, будто знает наверняка, что я была рабыней. На самом деле, это только её догадка. Она пыталась поймать Дальхота, но он оказался не лыком шит. - Уверяю вас, госпожа, что вижу эту девушку впервые, - снова произнес он своим ледяным голосом. - Ты ведь не мог её забыть? Все знают, какая дьявольская у тебя память... - Вы правы, госпожа, это абсолютно исключено. - Что ж, - пробормотала Зойра, - ты можешь идти. Когда Дальхот удалился, она повернулась ко мне и, сузив глаза, спросила: - Откуда же ты взялась, Ева? Я, разумеется, не собиралась отвечать на этот вопрос. Вообще, Расим советовал мне не слишком поддаваться на провокации старшей жены и беречь свою независимость, но быть, разумеется, вежливой и доброжелательной. Поэтому я сказала: - Мой господин настаивал, чтобы я сообщала ему о каждом вашем поступке по отношению ко мне, особенно если он мне неприятен, но я не хочу с вами ссориться и ссорить вас с господином. Поэтому сегодня я ему ничего не скажу, но прошу вас не преследовать и не оскорблять меня. Разумеется, мои фразы были совсем не такими гладкими и красивыми, как я привожу здесь, но Зойра, кажется, вполне хорошо меня понимала. Глаза её ещё больше сузились: |