Книга Забытый князь, страница 4 – Юрий Торубаров

— Те, князь, ехать в Орду. Великий хан тя уважат.

— Уважат! — как-то двусмысленно произнёс князь. — Я подумаю, кому ехать. Сын у мня, Василий, уже здоров малый. Пущай учится. Я ету учёбу пацаном проходил.

— Да-да, — закивал посол.

Его согласие было важно для Димитрия. Посол долго не задержался. Объявив, что Тохтамыш будет требовать дань, он отправился в Суздаль.

После его отъезда князь собрал бояр и рассказал о поступке тверского князя, о том, что Тохтамыш будет брать с них дань, и о необходимости ехать в Орду. Услышав о том, что в Орде Михаил Тверской, бояре зашумели. Послышались голоса: «Ишь, подлец, пользуется нашей слабостью. Да его за это…» Князь поднял руку, шум стих.

— Мы не слабы, — сказал он, — но час расплаты ещё не настал. И я решил, — продолжил князь, — что в Орду поедут Василий, Фёдор Кошка, Иван Квашня, Всеволож Дмитрий, Данило Бякота да Андрей Серкизович. Блюдите Василия, но сильно не опекайте. От малых бед его не сторожите. Пущай учится. И ещё. Внук, — и повернулся к дьяку, — дашь денег на выкуп наших людей. Особливо смотрите мастеровых. Берите не только наших.

— Когда отправляться, великий княже? — спросил Фёдор Кошка, почувствовав, что князь высказал главное.

— Как только пройдёт лёд. А ты, — он опять посмотрел на Внука, — побеспокойся насчёт лодий.

Князь видел, как заблестели глаза сына Василия от радости, и он еле сдерживал себя, чтобы не броситься отцу на шею. Подметив это, Димитрий Иоаннович радовался: сын не уходит от дел, желает их познать!

Весна отзвенела быстро. Два-три хороших тёплых дождя — и южные склоны уже стали приобретать изумрудный цвет. И люди спешили выгнать на них застоявшийся скот. В один из таких дней Димитрий решил съездить во Владимир, где готовили ладьи для отплытия в Орду. Взяв сына и кое-кого из бояр, через пару дней были на месте и сразу же направились к месту, где находился подготовленный к отплытию флот. Там их встретил Внук, вокруг которого толпились мастеровые. С крутого берега было видно, как на речной волне легко покачивались выстроенные в ряд одномачтовые лодии. За ними приютилась пара паузков.

— А ето зачем? — показывая на паузки, спросил князь.

— Да, так… — улыбаясь, ответил Внук, — на всякий случай. Они по мелкоте работают.

— А-а-а, — непонятно протянул князь, но потом добавил: — Они купцам в нужде.

Внук ухмыльнулся:

— Могут сгодиться. Княжич же плывёт.

Димитрий ничего не сказал.

Спустившись к берегу по мосткам, князь и бояре прошли на судно, на котором должен был плыть Василий. Сразу бросилась в глаза хорошая, чистая работа: всё подогнано, постругано. Осмотрели каюту. Лежак для княжича был выполнен с дугообразным ложем.

— Ето, чтоб ты куды не закатилси, — смеялся князь, глядя на сына.

Едальня была попросторней. Посредине стоял стол с шестью ослонами. Всё намертво вбито в пол. Осмотрев всё, князь повернулся к Фёдору Кошке:

— Ишь, как у ево. А я порой настилом обходился.

— Великий княже, жисть на месте не стоит, — ответил тот, — когда-то кремль был деревянным, а ты сделал его каменным. Так-то.

Князь попробовал было, по привычке, выдвинуть ослон, но ему это не удалось. Протиснувшись, он уселся и показал пальцем Внуку, чтобы тот сел напротив.

— …ето… как его… — Князь обернулся на толпившихся у прохода людей.

— Шкипер, что ли? — подсказал кто-то.

— Во! Во! Шкипер, — проговорил князь, — хто будет?

— Эй, Нил, — позвал Внук, — ходи суды.

Бояре расступились, и перед князем остановился среднего роста человек. Князю понравился серьёзный и умный взгляд его серых глаз. Густая прядь русых волос прикрывала высокий лоб.

— Слушаю, великий княже.

— Ты… давно… э…

Тот понял, чего хочет от него князь, едва заметно улыбнулся и ответил:

— Я на воде с мальства. Батяня мой был речным человеком и мня приучал.

— Ето хорошо! — обрадовался князь и показал на ослон рядом с собой. — Садись.

— А кто строгал ету ладью? — спросил князь, глядя на Внука.

Тот опять кликнул:

— Эй, Прокл!

Вошёл здоровый мужичище. Ему пришлось наклонить голову в дверях.

— Слухаю, великий княже, — проговорил он, оставаясь в чуть согнутом положении.

— Сидай, — приказал князь, усаживая его рядом с Нилом.

— Хорошо сделано, — одобрил князь, обводя глазами едальню.

— Старамся, княже. Хотим, чёп иноземец, увидя наш труд, весьма дивилси.

— Во как! — удивился князь. — А ты откель их знашь?

— Видывал я их. Мня твой батюшка, Иваныч, в Сарае у татарина выкупил. Тама я всяких повидал.

Князь вздохнул. Потом неожиданно хлопнул ладонью по столу:

— А пошто тута пусто? Хочу хороших людей угостить.

Сразу же появилась брага, медок, закус. Князь сам налил Нилу и Проклу по чарке. Прокл взял её в свои ручищи, и она исчезла. Князь, заметив это, приказал:

— А ну дайте бадейку для Прокла.

Тот, довольный, хохотнул. Вскоре появилась полуведёрная глиняная корчага. Князь налил в неё брагу и пододвинул к Проклу.

— Ето по нам, — обрадовался он и взял корчагу.

Князь налил себе, поднял чарку и проговорил:

— Я хочу выпить за наш русский народ, который может драться за свою землю, может и хорошо работать, утирая нос иноземцу. — И посмотрел на Прокла.

— И утрём, — пробасил тот.

— За наших, — продолжил князь, — шкиперов! За вас, русские люди! — и осушил чарку.

Закусив, князь поднялся и обратился к дьяку:

— Внук, поклонись от мня всем, хто строил ети лодии. Пущай выпьют, и от мня подели им пятьдесят рублёв, — и протиснулся на выход.

Отплытие должно было состояться через несколько дней. Стражей командовал воевода Михайло Акинфович. Провожать отъезд во Владимир собралось пол-Москвы. Как же пропустить такой момент? Если раньше это было обычным делом, а теперь, после Куликова поля и Тохтамышева нашествия, как встретят там русских посланцев? Уж не на смерть ли послан княжич? Как не поглядеть на него. Небось дрожит от страха.

Но нет, княжич выглядел таким молодцом, с него хоть картину пиши.

— Беды не чует, — говорили одни.

— Смотри, каким смелым и отважным выглядит князь, дай бог ему удачи, — говорили другие.

Действительно, Василий выглядел хорошо. С матерью, которая своими слезами вызвала и у сына слёзы, он простился в родных стенах. Ну а выйдя на крылец, он все тревоги оставил за спиной. На коня садился стройный, высокий и довольно красивый княжич. Первая растительность, пробившаяся на его лице, придавала ему суровость, а блеск в глазах говорил о его могучих жизненных силах. Девчата, поглядывая на княжича, стыдливо улыбались и прятали лица в плечах подруг. Его их взоры не трогали. Это было видно по его безразличному, спокойному взгляду. Его думки направлены были на то, как он справится с ответственным поручением великого князя.