Книга Забытый князь, страница 53 – Юрий Торубаров

— Да ето не он писал! — воскликнул моряк. — Он просил тебя, чтоб ты помог им добраться до Руси. И ни о каком заговоре речи не было. И я знаю капитанскую бумагу, она не такая. Кто-то её им подменил.

Брови воеводы сдвинулись. Это говорили и парни.

Он взял колоколец и позвонил. В комнату вошёл слуга в полувоенном одеянии.

— Вели привести тех двоих из темницы.

Человек кивнул и исчез за дверью. Через некоторое время послышался звон цепей, и в комнату вошли «преступники». Матрос подскочил к ним:

— Братаны, чё случилось?

Те посмотрели на него довольно сумрачно. Один из них ответил:

— Нам читали одно, а оказалось...

— Подождите, — матрос поглядел на воеводу, — я думаю, пущай всё расскажут. Кого видели, где бумагу хранили...

Василий вспомнил о подозрительном мужике, который долго разговаривал с хозяином.

Услышав о бородатом, заросшем мужике, воевода вздрогнул.

— Да, он был у меня с письмом от капитана, где тот просил оказать ему помощь.

— Стой-ка, стой-ка, да это же Чёрный ястреб, бандит и разбойник, — догадался матрос, — по нём давно рея плачет. Вот так-то. Эх, — покачал он головой, — бумаги-то надо прятать. Вишь чё получилось!

— Эй! — крикнул воевода.

На пороге показался слуга.

— Скажи, чтоб пришёл кузнец и их расковал. Хорошо, что вовремя выяснилось, а то уже виселицы ладить начали. Так скольких вы положили?

— Да, кажись, шестерых.

— Ну, молодцы. Ладно, получите от меня бумагу. Вам надо добраться до Киева. Там проживает митрополит Киприан. Я напишу ему, чтобы он помог вам добраться до...

— До Московии, — подсказал Василий.

— Далеко залетели, — улыбнулся воевода и продолжил: — Весной покатите домой.

— Воевода, — матрос обратился к нему, — я их заберу к себе. Пусть малость отъедятся, а то вы их тут... — и он критически глянул на него.

— А ты чё хотел? Окажись они ворогами...

— Ладно. Мы пойдём? — матрос вопросительно посмотрел на воеводу.

— Пущай он вернёт наши деньги, — потребовал Алберда.

— Вернём, не беспокойтесь, — заверил воевода.

Матрос, а его звали Иваном, жил с родителями в небольшом, но ладном домишке. Держали скот, птицу. Погреб да чулан были полны съестных припасов.

Пожировав недельку, Иван сказал, что ему пора собираться.

— Пойдём к воеводе, — попросил Василий, — пущай вернёт наше добро и, коль обещал, пущай напишет митрополиту.

Матрос согласился, и под вечер они пошли к воеводе.

На месте воеводы не оказалось, но вещи и деньги были оставлены в полном порядке.

В бумаге воевода действительно просил Киприана помочь им добраться до Московии.

— Ну, вот, — вздохнул Василий, — с такой бумагой, думаю, нам легче будет.

Утром родители Ивана куда-то ходили, а когда вернулись, сообщили, что они нашли, кто их может довезти до Печоры, а оттуда до Казатино. А оттуда до Киева рукой подать. Но для этого надо было ехать в село Соглядино, что верстах в двадцати от города.

После обеда стали прощаться. Парни предложили деньги за своё проживание. Но старики отказались и даже снабдили их съестными припасами.

— Пригодится в дороге, — сказал отец.

Иван, проводив их версты три, сказал, что ему пора возвращаться на корабль.

— Капитана поблагодари! — в один голос попросили парни.

— Так етой дорогой и езжайте. Отец посля лошадей заберёт, — крикнул Иван, прежде чем скрыться за лесом.

Как сказывал отец Ивана, они нашли старосту. Это был сухонький подвижный старичок с большой плешиной на круглом черепе, которую он прятал длинными волосами, растущими на затылке головы.

Парни назвали себя. Тот посмотрел на них серыми отцветающими глазами.

— Да, сказывал он мне о вас, но не сказывал, кто вы будете.

Парни переглянулись.

— Я, — начал Василий, — боярский холоп. Кошка у мня боярин.

— А чё бежал-то? — спросил староста.

— Да как чё? Родителев-то не бросишь. Один я у их осталси. А они у мня хворы. Не знаю: живы аль нет. Когда ехали на Орду, боярин сказывал, чё быстро вернёмси. А прошло почти два года, а не видно, когда вернёмси. Хан из-за княжича не отпускат. Просит за его выкуп, восемь тыщ.

— А ты хто? — повернулся он к Алберде.

— Я-то. Да нихто... — И рассказал о своей судьбе.

По заблестевшим глазам старосты было понятно, что он их пожалел.

— Пошли, — он поднялся и, шаркая ногами, двинулся вперёд.

Пройдя несколько почти одинаковых избёнок, он остановился около одной из них. Стоя у калитки, староста крикнул:

— Лука! Подь суды. Лука, — остановившись перед ним, обратился староста, — ты спрашивал у мня людей, чёп те пособили в твоей поездке. Вот, принимай.

— Откель будете? — спросил он.

Староста сам поведал ему о парнях. После его слов Лука уважительно посмотрел на ребят.

— Чё, беру. Только вот... надоть переодеться. А то будете, как чужаки.

— Ладноть, — сказал староста, — вижу, вы сговорились, а я побёг.

Когда они остались одни, Лука, поглядывая на них, объяснил, что им надо будет делать.

— Кажный получит по подводе. Нагрузите зерном, путь будет далёк, до Печоры. Там, сказывають, прошлым летом всё сгорело. А весна не за горами. Садить чё-то надоть. Вот мы и везём зерно, чёп им сбыть. Понятно?

Парни кивнули.

— Покель поживёте у мня. С девками не балуйте. Увижу, изгоню, — грозно пригрозил он.

А через несколько дней собрались отъезжающие в Печору. Их было человек тридцать. Меньшим количеством они не ездили, боялись лихих людей. Для порядку выбрали себе старшего — здорового мужика с пудовыми кулаками, басистого и в меру строгого. У такого не зашалишь и договор не нарушишь. Его выбирали каждый раз. И каждый раз все возвращались живёхоньки, да и не пусты.

Колонну он привык строить так: впереди сам с двумя-тремя крепкими мужиками. В середине слабенькие да трусливые. Замыкали её тоже мужи хваткие да неустрашимые.

В этот раз старший подошёл к Луке и спросил:

— Как ённые парни? — и показал на Василия и Алберду, стоявших в стороне от всех.

Лука пожал плечами:

— Здоровы-то здоровы, а другого не знаю. Торопятся скорее в Московию.

— Не сбегут?

— Куды ж им бежать-то?

— Парни крепкие, пригодятся. Только поглядывай за ними. — Подумав, сказал: — Давай-ка, Лука, ты с ними позади пойдёшь.