Книга Забытый князь, страница 98 – Юрий Торубаров

Ягайло окаменел.

— Кто сказал?

Витовт положил перед ним письмо, полученное от зятя, только переписанное на литовский язык. Король прочитал и отодвинул его на край стола.

— Только справились с одной бедой, как грозит другая, — сказал он.

— Это ты о чём? — спросил Витовт.

— Да о своём братце, Скиргайло, — язвительно прозвучали его слова.

— Чё с ним? — полюбопытствовал Витовт, снимая дорожную свитку.

— Ха! Сидит в яме! И будет сидеть до тех пор, пока не расскажет о своём тайном договоре с московитянином.

Витовт, не дожидаясь приглашения короля, сел за стол.

— А может, у него и не было никакого договора с Московией?

— Как же, не было! А за чё он получил стольный град? Нет! Есть договор. Есть! И пока я о нём не узнаю, не видать ему белого света.

Витовт постучал пальцем по столу, потом сказал:

— Даже родные братья предают. На кого же нам положиться? На Ивана? — как у него вырвалось это имя, он не мог себе ответить.

Но Ягайло это уловил. Он боялся этого имени больше всего. На время это заглохло. Но напоминание воскресило его страхи о своих наследниках. Несмотря на все угрозы, что сыпались со всех сторон, Великий магистр прислал посла, который объявил войну. Иван был приговорён.

Тевтонцы вторглись в Польшу и захватили Добжинь, Рыпин, Липно. Ягайло был в растерянности. Витовт засобирался домой. Но перед отъездом его пригласила Ядвига и объявила, что Ягайло отдал ей княжество литовское и русское, вследствие чего она имеет право на ежегодную дань с них.

Витовт ей ничего не сказал, но, когда приехал к себе, собрал бояр и спросил:

— Считаете ли вы себя подданными польской короны и должны ли платить дань?

На что те ответили:

— Мы не подданные Польши...

А война не утихала. Витовт стал собирать войско и вторгся в Жимантию. Ягайло запросил мира. Но возник спор за Жимайтию и Добжинскую землю. Судить их должен был чешский король Вацлав IV. За шестьдесят тысяч флоринов он присудил эти земли тевтонцам.

Все поняли: будет новая война. И с удвоенным рвением король и великий литовский князь принялись собирать войско. Ягайло и Витовт объехали Богемию, Моравию, Силезию, Молдавию, Чехию. В Берестве Ягайло и Витовт тайно встретились с псковскими и новгородскими представителями, которые пообещали их поддержать.

Далее, по просьбе Ягайла, Витовт встретился с магистром Ливонского ордена фон Витингофом и заключил с ним договор. Когда тевтонский магистр попросил фон Витингофа ему помочь, последний ответил, что только после окончания договора.

Между тем в Магдебург прибыл маршал Фридрих фон Валленрод. Он сообщил, сколько отлито для них пушек, мушкетов, осадных машин, изготовлено пороха. Эти цифры красноречиво говорили, что у вражеской стороны ничего подобного не может быть.

Он заранее хотел устранить своего врага, разглашая эти цифры и зная, что его противник иметь подобное вооружение не может из-за отсутствия производства. Но ни Ягайло, ни Витовт, не подали вида, что их как-то устрашили.

Отгремели весенние ручьи, подсыхали дороги. И обе стороны начали открыто готовиться к военной борьбе. Литовцы собирали войско в Вильно и Гродно. Поляки — в Вольбоже и Познани. А тевтонцы — в Швеце, на границе с Польшей.

Лазутчики с обеих сторон старались как можно точнее разведать силу врага. Пока рыцари превосходили своего противника. Витовта удивляло, что Ягайло, слыша это, не очень-то расстраивался. «Он, наверное, прав, — говорил себе литовский князь, — превосходящая численность ещё ни о чём не говорит. В такой битве нужен такой князь, такие воины, которые способны устоять против этого железного войска. Но среди литовцев он таковых не видел. Сам же он для этого староват. А если Тохтамыш? Да он первый тогда бежал с поля боя». Вызвал он к себе князя Лугвения, пришедшего со смолянами, и спросил прямо:

— Есть ли надежда, что они будут стоять насмерть?

Тот опустил голову. Витовт подошёл к нему, взял за подбородок и поднял голову.

— Не устоишь? — спросил он.

Лугвений опустил глаза и тихо произнёс:

— Надо было меньше над ними издеваться.

«Да, князь прав. Что было, то было. Два неудачных штурма озлили не только его, но и воинов. После падения города мы сильно отыгрались за свои прежние поражения. Я помню груды тел на улицах, горящие дома. А сколько было другого насилия... сколько продано в рабство, — вспомнил Витовт. — Да, Лугвений прав: вряд ли это забудется. Остаётся одно...»

— Пока иди! — промолвил Витовт и сел за стол писать письмо.

Оно было адресовано Софье, в котором он просил, чтобы она помогла ему тайно встретиться с Василием.

Когда Софья сообщила об этой просьбе супругу, он, усмехнувшись, сказал ей:

— Об этом я знал, когда получил письмо от француза. Мой тесть боится, что повторится Ворскла. Как ты помнишь, я тогда ещё сказал, что эта победа над тевтонцами нужна и Руси. Она освободит нас от второго, весьма опасного врага, стремящегося уничтожить нашу веру. Но, я думаю, дорогая, ты догадываешься, зачем он хочет со мной встретиться: он хочет просить мня, чтобы я оказал ему помощь.

— Ты только этим сильно не гордись, — с тонкой улыбкой на красивых губах произнесла Софья.

Внезапно вошла княжья няня и что-то шепнула на ухо Софье.

— Иди к нему, я сейчас буду, — распорядилась она.

— Чё случилось? — с тревогой спросил Василий, понимая, что без серьёзного повода няня не вошла бы.

— Да... Иванушка чё-то занемог, — ответила Софья, выходя вслед за женщиной.

— И я с тобой, — догнав жену, сказал Василий.

Ивана трудно было узнать. Утром здоровый и радостный, сейчас он покрылся красными пятнами. Вокруг суетились лекари, по очереди поднимая покрывало и осматривая пылавшее тело Ивана, не вынося пока никаких решений.

Потом они пришли в поварню, допросили стряпух, чем они кормили княжича. Вновь вернулись в опочивальню, куда стали вызывать по одному людей, которые могли сказать, где был вчера Иван. Кто-то сказал, что видел княжича на рынке.

— Он чё-нибудь ел? — почти враз спросили лекари.

— Кажется нет, — неуверенно ответил человек.

Было решено пустить кровь, дать рвотные для очистки желудка.

— Сделайте всё, — попросил князь, — скажите, чё надо, но мой сын должен быть здоровым!

— Не беспокойся, князь, — ответили они, — мы сделаем всё, но... честно сказать, его болезнь непонятна.

Князь ничего не сказал. Он кивнул Софье, и они вышли. Прикрыв двери, он сказал Софье:

— Пущай они занимаются, а я попрошу тя дать ответ великому князю, чё я согласен с ним встретиться.