Онлайн книга «Кривотопь. Перевёртыш»
– Звать Надд, сын Гуинна, высший предводитель Орды Полой Скалы и изготовитель, – тут он подмигнул Тинну, – отличного горячего какао. – Ты… сделал для меня какао? – Ну да, – ответил гоблин, протягивая Тину чашку. – Пей, парень. Твой брат уж выпил три чашки и съел немного пирожных. Но на бойся. Я и для тебяр оставил. Тинн взял чашку, всё ещё глазея на Надда. – Мой брат? Он здесь? А моя мама? – Ну да, и ведьмы, и водяной. Мнер пришлось пол-леса выгнать из пещеры, когда вы всер только пришли. Твою ма и брата дольше всех уговаривал. Они теперь здесь, на улице. – Можно мне увидеть их? – Скоро, скоро. Я думаю, сначала нам надо б чуть поговорить, ты да я. Тинн глубоко вздохнул и кивнул. – Если не возражаете, господин Надд, пожалуйста, не могли бы вы сначала сказать мне, – Тинн замолчал в нерешительности, – как я выгляжу? – Как полный красавец, – уверил его Надд. – Красавец как человек или красавец как… Предводитель Надд пододвинул табуретку к кровати и сел. – Знаешь ли тыр, кто тыр есть, парень? – Я гоблин, так ведь? Перевёртыш? – Верно. Знаешь ли тыр, что эт значит? – Я… меняюсь? Предводитель сделал глубокий вдох. – Так. Ясно. Начнём сначала. * * * Фэйбл сидела на гоблинской площадке, болтая ногами. Далеко под ней волны омывали подножие скалы, а высоко наверху отцветали последние краски неба. – Фэйбл! Доски заскрипели и слегка качнулись, когда её мать подошла и встала рядом с ней. – У тебя всё хорошо? – Мама, я человек? – Конечно. Ты моя дочь. – Но я одновременно что-то ещё, так ведь? Королева поджала губы: – Это из-за того, что тогда сказал этот мелкий воришка Кулл? – А каково это – иметь папу? – Фэйбл наконец повернулась и посмотрела на мать. – У меня есть папа? – Здесь не время и не место для деликатного… – У Тинна и Коула был папа. Он пропал, но он всё же у них был. Мой папа тоже пропал? А он человек? – Фэйбл… – Или он кто-то другой? – Фэйбл, пожалуйста. – Я хочу знать, кто я! Королева облокотилась на потёртое ограждение и подняла глаза к звёздам. В течение нескольких секунд она дышала в ритме волн. – У тебя был папа, – проговорила она наконец. – И да, он пропал до того, как ты родилась. Но не он определяет, кто ты. – Ты сердишься на него, – Фэйбл теребила руками ограждение, – за то, что он пропал? – Очень сильно, – согласилась королева, но её голос звучал не сердито, а печально. – Он был плохим человеком? Королева оторвала взгляд от звёзд и, опустившись, села рядом с дочерью на скрипучую платформу. Она обернула плечи Фэйбл углом своей тёплой накидки из медвежьей шкуры, и девочка прислонилась к матери. – Ты помнишь, – начала королева, – как я на ночь рассказывала тебе истории про другую сторону? * * * – Вот кто тыр такой, – закончил предводитель Надд, – самый священный в нашем роду – живое воплощение везения и хаоса. Тинн сглотнул. Он не чувствовал себя воплощением хаоса. Он чувствовал себя измученным. – Так это я виноват, – проговорил он наконец. – Я – причина, из-за которой магия вытекает с этой стороны барьера. Тот, другой мир, Аннуин, вытягивает отсюда магию из-за того, кем я являюсь. Перевёртыш. Надд покачал головой и усмехнулся. – Нет, парень. Отток начался ещё до того, как тыр родился. – Но из-за того, что я родился, стало ещё хуже. Надд снял свою потрёпанную шляпу и положил её на стол. – Возможно, – согласился он. – Но, как говорят, то, что делает нам хуже сегодня, сделает лучше завтра. – Я уверен, что люди так не говорят. – Хм, может, только гоблины. Так или иначе, но наши предки думали, что нашли способ. Ритуал с перевёртышем решал всё. Уносишь земного ребёнка, оставляешь магического ребёнка. Равновесие с обеих сторон. Все выигрывают. – Кроме младенцев, – вставил Тинн. – Тех, кого вы крали, чтобы всё это работало. – Верно, – согласился Надд, поморщившись. – Я хочу, чтоб тыр понял. Мой отец учил меня, что ни одного ребёнка на Земле на любят так, как его любят в Аннуине. И я верил ему. Фейри растят человечьих детей как своих собственных: осыпают их подарками, наполняют каждый час их дня радостью и чудом. Здесь, на Земле, жизнь коротка и тяжела, а в Аннуине дети могут жить двести, может быть, даже триста лет. Какая ж мать на захочет, чтобы её ребёнок прожил длинную и славную жизнь в Аннуине? – Мать, которая хочет быть матерью, – ответил Тинн. Надд серьёзно кивнул. – Тыр умный парень, Тинн. * * * – На другой стороне с тобой хорошо обращались? – спросила Фэйбл. – Больше чем просто хорошо. Королева взяла дочь за руку. – Я была их принцессой. Моя еда была на вкус как солнечные лучи, я носила платья, которые сияли как звёзды. Когда я стала старше, они даже научили меня заклинаниям и колдовству. Они улыбались, смеялись и аплодировали, глядя, как у меня самой получалось творить собственную неуклюжую магию. Один волшебный джентльмен улыбался более дружелюбно, чем остальные. Он был молодым по волшебным меркам и волшебным по любым меркам. – Он был волшебным? – Это значит, что он был красивый. Он не пытался привлечь к себе моё внимание, но со временем я начала сама хотеть этого. Прошли годы. Он ждал меня. Многие из числа фейри, кто когда-то аплодировал моим урокам, потеряли интерес ко мне, но только не он. Он не менялся с годами. А я менялась. Когда я была готова, то сама стала пытаться привлечь его внимание. Мой волшебный джентльмен не возражал. – Ты поцеловала его? – Был период ухаживания, и была свадьба, и была брачная ночь, и однажды я узнала, что зачала своего собственного ребёнка. – Но ты поцеловала его? – Много раз. Фэйбл с улыбкой посмотрела на мать снизу вверх и наморщила лоб. Глаза её матери блестели в свете звёзд. – Это счастливые воспоминания или печальные? – И то и другое, – ответила королева. – Были и счастливые времена, и печальные. – Почему они были печальные? – При всей моей любви к тому месту и к фейри, всё это никогда не было моим домом. Они не были недобрыми, но они не были и моей семьёй. Было имя, которым они меня называли, но это не было моё имя. Всё было не так – словно сон наяву. Меня украли. Я не хотела стать матерью в том месте. Я не хотела, чтобы мой ребёнок родился, не зная своего настоящего дома. Я не хотела, чтобы это произошло с тобой, Фэйбл. Так же как моя мать не хотела, чтобы я сама оказалась в том месте. |