Онлайн книга «Мандариновый лес»
|
На веранде, около песочницы, держа в руке лопатку, стоял Мишка и смотрел на калитку. При виде Котова глаза загорались: – Папа, я здесь! – А то я не знаю, – смущался присевший на корточки Котов. – Ну, как прошел день? По дороге домой Мишка делился подробностями и клянчил мороженое. – А ужин? – хмурился Котов. – Мама будет ругаться. – Все равно она будет ругаться, – вздыхал Мишка. На следующий год Мишка шел в первый класс – как летит время! Августовский отпуск планировали провести на Азовском море, потому что недорого. Купили билеты, подошло время собирать чемодан, а Котов, исподтишка разглядывая молчавшую, словно застывшую, жену, тревожно хмурился. – Ты что, не едешь? – наконец спросил он. Лиля молчала, уставившись в стену. – Мне тяжело, Котов. Тяжело, понимаешь? Не получается у меня, прости! Не по-лу-ча-ется! Сколько я ни старалась! Он мне… чужой, понимаешь? – А ты старалась? – уточнил Котов. – Ты в этом уверена? – Уверена! – выкрикнула она. – Я очень старалась! Но не смогла, понимаешь? Я не смогла! Ты думаешь, мне легко? Совсем другая жизнь, Котов! Все другое, и ты в том числе! – Я? – искренне удивился он. – Ты меня упрекаешь? Она отчаянно замотала головой: – Нет, что ты, что ты! Я упрекаю себя. Но что я могу сделать, Сережка? Я же не знала, что… что все будет так! – Чего ты не знала? – усмехнулся он. – Не знала, что мы… Что у нас… Не понимала, что такое ребенок? Котов безнадежно махнул рукой: – Ладно, проехали! Не о чем говорить. Не получается у нее, – хмыкнул он. – Надо же, не получается! – Не получается, да! – истерично закричала жена. – Полюбить не получается, быть хорошей матерью не получается! Изображать из себя елку в цирке, играть в эти игры! – В игры? – переспросил он. – В какие игры, Лиля? – В семью, Кот, в счастливую семью! Ну что поделать? Выходит, я ущербная! Эгоистка такая! Но я вспоминаю, как нам жилось до всего этого, Котов! И как мы были счастливы! Сережа, ну я такая! Оказалась такой! Прости, если сможешь. – Вскочив с дивана, она подбежала к Котову и, заглядывая ему в глаза, тряся его за плечи, жарко зашептала: – Кот, отпусти меня, а? Он смотрел в ее безумные, отчаянные глаза и не верил, не верил. Не верил, что слышит эти слова. Слова, от которых хотелось сдохнуть, исчезнуть с планеты Земля. Он понимал, что это истерика, но ни успокаивать ее, ни жалеть не было сил. Да и желания не было. Все, что он сейчас к ней испытывал, – это брезгливость. Ему хотелось оттолкнуть ее, отшвырнуть, сделать ей больно. Даже ударить, о господи! – Кот, ну пожалуйста! – хрипло кричала она. – Отпусти меня, а? Ну не могу я ехать с вами в этот чертов отпуск! Не могу, понимаешь? Слушать теток этих противных: «Ах, какой чудный мальчик! А почему он на вас не похож? Так странно – ничего маминого и ничего папиного». Она села на пол – растрепанная, всклоченная, с размазанной тушью. Совсем некрасивая. – Я устала, понимаешь? – бормотала она. – Прикидываться устала, корчить из себя заботливую мать. От болезней этих бесконечных устала, от вечных соплей. Устала бояться реакций на прививки. Устала от очередей в поликлинике с чокнутыми мамашами, от зубных врачей – от всего, Котов! Хотя я, Котов, очень старалась! Кот, – голос ее стал просительным, жалким, – на три недели, а? Может, передохну, сменю обстановку, пообщаюсь с друзьями? Да просто побуду одна, понимаешь? Для меня сейчас это лучший подарок. Ты сильный, Котов. А я… Я оказалась слабой. Прости. Он посмотрел на нее очень пристально, так, словно видел впервые. И спокойно, слишком спокойно, ответил: – Хорошо, Лиля. Я понял. Конечно. Конечно, поезжай и приходи в себя. Счастливо улыбнувшись, она потянулась к нему. Он решительно отвел ее протянутые руки. – Прости, куча дел перед отъездом. Да ты и сама видишь, – Котов обвел комнату взглядом. Растерзанный чемодан, разбросанные вещи. В общем, понятные, предотпускные хлопоты. Странно, но он был спокоен. Только руки дрожали. Утерев слезы, она закивала. – Да, да, разумеется! Я все понимаю. Слушай, Сереж, от меня все равно толку никакого. Что я буду у вас под ногами крутиться? Я сейчас быстро, за полчаса, соберусь и уйду. Освобожу вам жизненное пространство. Как ты думаешь, Кот, это разумно? – Более чем, – без доли иронии ответил он. – Ты совершенно права. С легкостью подскочив с пола, Лиля подхватила спортивную сумку и замельтешила по комнате. И, кажется, настроение у нее сделалось прекрасным. Прихватив сигареты, Котов пошел на кухню. Голова была отчаянно пуста – ни единой мысли, никаких выводов. Впрочем, что там думать? Все ясно, как белый день – они расстаются. Или Ли действительно нужен отдых? Она отдохнет и вернется домой, потому что осознает, что ей без них плохо, одиноко и страшно, и у них все наладится, все будет как раньше – так же доверительно, весело, легко и интересно. Раздался стук в дверь – до звонка Мишка не доставал, – и Котов вспомнил, что сын гулял во дворе. Котов рванул в прихожую. «Жаль, что Ли не успела уйти, – подумал он. – Сейчас начнутся прощание и вопросы». – Обедать будешь? – спросил Котов, стремясь увести Мишку на кухню. Увидев сквозь приоткрытую дверь мечущуюся мать, мальчик вопросительно посмотрел на Котова. Котов отвел глаза и буркнул: – Потом. Испуганно поглядывая на отца и громко чавкая от волнения, он принялся есть суп. Наконец в кухню зашла Лиля. – Приятного аппетита! – улыбнулась она, потрепав Мишку по макушке. – Ну как, все нормально? И, не дождавшись ответа, обратилась к мужу: – Ну все, Кот. Я собралась. Будем прощаться? – Пока, – равнодушно ответил он. – Хорошего тебе… времяпрепровождения. – Голос предательски дрогнул. – Спасибо-о, – нараспев протянула она и посмотрела на Мишку. – И вам хорошего отдыха! Много солнца, веселой компании и всего остального! Растерянный Мишка переводил взгляд с отца на мать. Котов смотрел в окно. – Давай, Лиль. Счастливо. Тебя проводить? Она замотала головой. – Нет, нет, не надо! Справлюсь, не маленькая! Да и взяла я самое необходимое. За остальным заеду потом. – И чуть убавила голос: – Надеюсь, я могу оставить себе ключи? – О чем ты, – устало вздохнул Котов, мечтая об одном – чтобы она поскорее ушла. В коридор он все-таки вышел – что поделаешь, воспитание. Поставил сумку с вещами у лифта и небрежно кивнул: |