Онлайн книга «Грани»
Понаблюдав за тем, как усталость и апатия в эльфе борются с патриотизмом, я с удовлетворением отметила, что патриотизм победил. Проворчав сквозь зубы что-то нелицеприятное про меня и моих ближайших родственников, эльф мелодично замурлыкал заклинание, делая аккуратные пассы руками. Со стороны двери раздался тихий треск, который не потревожил сон моих сокамерников. Тоже мне, боевые маги! Обленились совсем в неволе. — Эй, эльф?! — встревожено зашептала я, увидев, что остроухий не подает признаков жизни. — Ты что? Не умирай! Он, кажется, совсем не дышал. Я наклонилась над ним, с ужасом замечая, как заостряются черты его лица и поникают острые кончики ушей. Ну уж нет! Так просто умереть я ему не дам! — Извини, — пробормотала я. — Никогда не делала искусственное дыхание, но теорию я знаю. С несвойственной умирающим прытью эльф оттолкнул меня и сердито рявкнул: — Не оскверняй мои последние минуты своим присутствием, женщина! — Сам дурак! — обиделась я. — Я их не оскверняю, а украшаю своим присутствием! Эльф картинно вздохнул, закатив глаза, потом сложил руки на груди, особым образом переплетя пальцы, и опять начал заостряться. — А ты когда-нибудь спал с человеческой женщиной? — брякнула я первое, что пришло на ум. Смотреть на это умирание у меня не было никакого желания, но бросить эльфа я тоже не могла. Ведь именно из-за меня он лишился остатков сил и поэтому решил умереть. — Что?! — совсем не по-эльфийски возмущенно завопил умирающий. — Да как ты смеешь?! Потом, чуть помолчав, осторожно осведомился: — А что, ты предлагаешь себя? Я задумчиво посмотрела на его прекрасные черты лица, длинные тонкие пальцы, которые наверняка знают толк в ласках, но вовремя опомнилась: — Как ты мог подумать такое! Я, между прочим, почтенная замужняя дама! — Вдова, — уточнил эльф. Ага, значит, ты, голубчик, все наши разговоры прекрасно слышал. А то лежал с отрешенным видом, будто не от мира сего. — Это еще не доказано, — возразила я. — Мой муж — некромант. Не думаю, что он мертв. В крайнем случае, не совсем мертв. — А… — обронил эльф и снова приготовился умирать. Я решила не встревать. Ну, хочется кому-то умереть в сыром подвале — его дело. Еще неизвестно, что ждет меня завтра, может, придется лечь рядом с эльфом. Эльф лежал, лежал… потом открыл глаза и воззрился на меня с нескрываемой злобой. — Ты!.. — прошипел он. — Из-за тебя я даже умереть спокойно не могу! — Чем я тебе мешаю? — Из-за тебя меня одолевают всякие мысли, — нехотя признался эльф. — Какие? — Разные, — лаконично ответил он, но даже в серой темноте подвала было заметно, как он покраснел. — Послушай, — сказала я задушевно, — а я знаю, что с тобой случится, когда ты умрешь с такими мыслями! Эльф ничего не сказал, но посмотрел на меня с любопытством. — Мы с Отто артефакты иногда на продажу делаем, причем пользуются они неизменным спросом, — сообщила я гордо. — Каждый артефакт вырезается из высококачественной древесины, формой напоминает мужское достоинство и повышает потенцию. Между прочим, я провела некоторые теоретические исследования, в результате которых сила арт… — Уйди! — взревел эльф так громко, что разбудил всех в подвале, а может быть, даже и охраняющих нас стражей. — Или я тебя сам убью! — Какие же вы, эльфы, нервные, — сказала я, торопливо вскакивая. — Ты что там? — сонно спросил меня Отто, когда я мостилась к нему под бочок. — Эльфа домогалась? — Нет, — отрезала я. — Ну и правильно, — пробормотал лучший друг. — Их надо беречь, они хрупкие… — …А теперь из-за нее мы не можем поесть, — прорвались чьи-то слова сквозь мой сон. Я открыла глаза и вскочила, стряхивая с себя остатки дремоты. На меня смотрели голодные мужские глаза. Причем в большом количестве. И мне это совсем не понравилось. — Что случилось? — спросила я с холодной вежливостью. — Дверь не открывается, — сообщили мне. — Нам завтрак приносили и не смогли ее открыть. — А я тут при чем? — Это ведь ты ее заблокировала. Меня взбесило, что это было сказано с уверенностью в моей вине. — Нет, это была не я. — А эльф сказал, что это ты. Мое мнение об эльфах вообще и о мужском поле в частности упало до нуля. Пришлось сказать с гордым видом: — Да, я. И что дальше? — Зачем ты это сделала, золотце? — спросил Отто. — Чтобы к нам сюда никто не проник, — объяснила я. — Или ты забыл, что нас казнить хотели? — Нас-то не хотели казнить, — заметил рыжий. — Нас как раз хотели покормить. — Значит, — сказала я злобно, — вас устраивало ваше положение? Вы согласны были за кормежку отдавать все свои силы и сидеть месяцами в подвале? Да они наверняка вместе с едой сюда и тот артефакт, который энергию выкачивает, принесут. Вам бы мне спасибо сказать, а не ругаться! Моя речь на магов не произвела никакого впечатления. То ли они дошли до крайней точки, то ли им просто нужен был общий враг, но лица дружелюбнее не стали. — А насчет еды, — зачастила я, понимая, что при таком раскладе меня могут пустить на фарш, — хотели бы нас кормить, просунули бы еду в окошко! — Оно очень уж маленькое, — сказал кто-то. — Ничего, сосиски бы пролезли! — При воспоминании о полной кладовой усадьбы у меня заурчало в животе. — Ольгерда! — заорали из-за двери. — Твоих рук дело? Не дождавшись ответа, Лойд крикнул: — Ничего, сейчас мы сломаем дверь, и вы у нас попляшете! — Все беды от баб! — заявил рыжий. Толпа утробно зарычала и начала надвигаться на нас. Разве могли мы с Отто сделать что-то против толпы разъяренных магов? Разве может одна хрупкая девушка что-то сделать против толпы голодных мужиков, даже если ее поддерживает верный, но такой же голодный друг? Ничего. Оставалось только готовиться к смерти — смерти более ужасной, чем на плахе, потому что там один удар топора и — привет, демоны! А тут явно ожидается что-то похуже. Сжавшись в комок, я быстро помолилась Госпоже Удаче и Ёшкиному коту. И вдруг… Знаете, в книжках часто случается это «и вдруг». Как оказалось, в жизни оно тоже случается, только надо очень-очень захотеть, чтобы оно случилось. И вдруг сзади нас, у стены с окошком, раздался взрыв и нестерпимо завоняло серой. Посмотрев на разом посеревшие лица сокамерников и на скорость, с которой они отпрянули и прижались к противоположной стене, я, приготовившись к худшему, обернулась. |