Книга Музеи смерти. Парижские и московские кладбища, страница 43 – Ольга Матич

Ил. 25. Глеб Котельников (Г. Н. Постников)

Ил. 26. С. К. Туманский (И. Васильев; арх. Ю. Воскресенский)

Крылья, но не в движении, присутствуют также на более старом надгробии известного оперного певца Леонида Собинова (ил. 27), умершего, как и Пешков, в 1934 году. Памятник, созданный Мухиной в 1941‐м, изображает лебедя с изогнутой шеей и распластанными крыльями, напоминающими Ермонской морскую волну ^[321]. Боковые стороны плиты завершаются спиралями, как на капителях ионических колонн.

К движению, к тому, как в нем соотносятся время и пространство (но совсем в другом, конструктивистском, ключе), отсылает еще один памятник – на могиле И. Т. Барулина (с. 1927) (ил. 28). Поверх двух прислоненных друг к другу плит, создающих треугольник, расположена половина зубчатого фабричного колеса, тематизирующая профессиональные занятия Барулина – он был председателем правления Машинотреста ^[322].

Ил. 27. Леонид Собинов. Белый лебедь (Вера Мухина)

Ил. 28. И. Т. Барулин. Конструктивистский памятник

* * *

Еще один модернистский памятник Эрнста Неизвестного стоит у физика, лауреата Нобелевской премии Льва Ландау (с. 1968) ^[323]. На высокой металлической колонне из трех вогнутых секций стоит глыба из темно-серого гранита, откуда проступает портрет Ландау. Голову или бюст, вырастающие из камня, можно назвать одним из жанров кладбищенских памятников второй половины ХX века. На могиле старшего современника Ландау, ученого-естествоиспытателя Владимира Вернадского (с. 1945), стоит беломраморная глыба, и из нее проступает его голова ^[324]. То же самое мы видели на более новом надгробии Фадеева.

Ил. 29. Евгений Вучетич. «Скорбящая мать» (Е. Вучетич)

Ил. 30. Александр Птушко (В. Почечуев)

Совсем по-иному оформлена могила Евгения Вучетича (с. 1974), главного скульптора-монументалиста сталинской эпохи ^[325] (ил. 29): на ней стоит копия его «Скорбящей матери», оригинал которой находится в мемориальном ансамбле «Героям Сталинградской битвы» на Мамаевом кургане в Волгограде. Композиционный центр этого ансамбля – его же гигантская скульптура «Родина-мать зовет», установленная в память победы советских войск под Сталинградом. В отличие от «Скорбящей матери», которая напоминает пьету (скорбящую Богородицу с Христом на руках ^[326]), «Родина-мать», стоящая на самой высокой точке кургана, победоносно поднимает меч, призывая народ к победе над врагом.

* * *

Из незаурядных надгробий упомянем несколько. На могиле кинорежиссера Александра Птушко скульптор Вячеслав Почечуев установил перевернутый ствол дуба, под корнями которого изображено лицо старика (ил. 30). Вполне в духе фильмов Птушко, памятник окружен живой зеленью, что напомнило мне не менее оригинальное надгробие на парижском кладбище Монпарнас (ил. 31). В качестве надгробия для художника Жерара Бартелеми (с. 2002) Дени Мондинё изваял розовую цаплю: ее тело напоминает шишку, а ноги расположены между корнями дерева; за ней – нечто вроде грибов и живой куст с листьями. Птушко был автором ранних мультфильмов (самый известный из них, «Новый Гулливер» 1935 года, соединяет анимацию и игру актеров), а затем игровых сказочных сюжетов, начиная с «Каменного цветка» (1946) ^[327] и заканчивая пушкинской поэмой «Руслан и Людмила» (1972) ^[328]. Уолт Дисней приглашал Птушко работать в свою студию. Режиссер умер в 1973 году, но надгробный памятник установили только тридцать лет спустя, к столетию со дня рождения.

Ил. 31. Жерар Бартелеми (Дени Мондинё). Монпарнасское кладбище

Неожиданным представляется обнаженный спящий юноша (ил. 32) на могиле художника Сергея Герасимова (с. 1964). Консервативный советский художник совершенно не был склонен к обнаженной натуре (назовем его картины: «Ленин на трибуне», «Ворошилов и Сталин в Кремле», «Колхозный праздник») ^[329]. И если основной функцией кладбищенского памятника является репрезентация памяти, то обнаженный юноша никак не соответствует образу Герасимова. Горизонтальное надгробие, созданное Екатериной Белашовой и установленное в 1970 году, напоминает эффигию «Спящий мальчик» на могиле Борисова-Мусатова (см. с. 118), с той разницей, что у юноши на Новодевичьем одна нога согнута в колене. Богатая листва, окружающая юношу летом, соответствует состоянию сна; он лежит на изогнутой подставке, хотя верхняя часть тела парит в воздухе.