Онлайн книга «Лестница в небо»
|
– Тебе там что, медом намазано? – парировал Проводник. – Говорят русским языком, что нет там ничего, кроме смерти, а ты все равно хочешь влезть в неприятности, словно твоя жизнь – это кино, да? – Ой, давай без нравоучений, Конфуций. – Он прав, – поддержал Коннор Проводника. – Мне обычно насрать на жизни людей, но тебе там нечего делать. – Эх, вы! – Эх, мы. Дальше разговоры сходили на нет. Пили больше да шутили. – Ох, ребят что-то засиделись мы. – Коннор глянул на циферблат часов. – Мне жаль, но пора. Хорошего вечера. – Последний тост! Подож-ж-и! Нас-настайваю! – пьяно выговорил Проводник. – Лады, давай. Димка? – Ага! – За успех всех наших дел, чтобы все получалось чики-пуки! – Бокалы сошлись с характерным «дзинь». – И «газелька» дошла без происшествий до хозяев… – Что за «газелька»? – резко переспросил Коннор. – Какая «газелька»? – Голос Проводника стал твердым, словно он за мгновение протрезвел. – Ты только что сказал. – Тебе послышалось, Коннор. – Раз послышалось… значит, послышалось… – Эх, ну, наверное, и впрямь пора расходиться, раз уж Коннор нас покидает, – протянул Димка руку. – Давай, приятель. – Над-надеюсь! Еще свидимся! – Проводник выхлебал четыре бокала, так что уже лыка не вязал. – Свидимся. Вот, возьмите, – выложил Никита на стол три американские купюры по сотке. – Это за всех и на чай официанту. Институт щедро платит. – О! Наш человек! Коннор направился к выходу. В его голове все повторялись и повторялись слова Проводника о «газельке». Озвученные сегодня… «– …хорош заливать… откуда такая сумма? Не досматривают их… Не досматривают, я тебе говорю. Ночью „газелька“ через КПП у Зимовищ пройдет. Убедишься. Примешь, деньги водиле. Надуешь – по-другому будем базарить, н-на!» За этим – картинка, как из микроавтобуса выбрасывают людей со связанными руками и повязками на глазах. «– И „газелька“ дошла без происшествий до хозяев…» * * * Подъезды пятиэтажных домов, что принадлежали институту, всегда отличались ухоженностью и чистотой, в отличие от большинства подъездов на Большой земле. Не было нужды тут никому вандализмом заниматься, на стенах рисовать – это удел мусора из-за Периметра. Коннор поднимался по лестнице, слушая свои собственные тяжелые шаги, эхом отражающиеся от бетонных стен. Поднявшись на свой этаж, Никита увидел длинноволосую девушку, орудующую ключом в замочной скважине двери соседней квартиры. – Полиция, грабят! – прикрикнул Коннор. – Тьфу, блин! – вздрогнула девушка. – Идиот ты, Никита. Не пугай меня так, я же коньки отброшу. – Я тоже рад тебя видеть, Скай, – кивнул лаборант. – Чего ты возишься? – Да ключ в замке застрял. Не поможешь? – Для тебя – что угодно! – Подергав ключ взад-вперед, он вытащил его из замка. – Вот и все. – Благодарю, – холодно сказала Скай. – Что ты, все дела закончил? – Все. – Зайти не хочешь, поговорить? – Хочу. Но давай ко мне тогда, у меня хоть пиво есть, а у тебя только травяной чай блевотный. – Ну да, то-то я чувствую, что хмелем воняет. Зайдем. Заодно поговорим о том, что ты сегодня Яковлеву припер. – Это не я, а Огонек. – Да, я поняла, я уже отправила ему сообщение с благодарностью. Пересекся с ним? – Ага. – Никита открыл дверь, пропустил девушку вперед. – Заходи. Он с каким-то новичком был. Говорил, на Болотах схлестнулся с этими монстрами. А я вот тут по заданию института на птицефабрику ходил. – Он сам разделся и помог снять куртку девушке. – Ты даже не представляешь, что я там видел. И что узнал сегодня в баре. Я завтра все распишу, сопоставлю все. Почитаешь, поможешь, если что? – А что там? – Давай сначала передохнем, ты чаю своего выпьешь, а я пивка, ну и поговорим потом. – Хорошо, – легко согласилась Скай. – Давай, проходи на кухню. – Благодарю. Светлые волосы Скай были заплетены в косу. Яковлев и без того ругается, что она носится по лабораториям с длинными патлами, а это, помимо прочего, опасно и для нее самой. Но бабы, как известно, дуры – она настояла на своем, сказала, что стричься не будет. Хватило ей, когда Рахман чуть ли не насильно заставлял ее стричься под каре. – Сейчас. – Никита поставил чайник на плиту, включил газ, щелкнул зажигалкой. – Твою байду сохранил с момента последнего нашего разговора. Лучше бы пивко попивала, честное слово. – Он открыл холодильник, достал две жестяные банки, на стол поставил, чашку рядом с ними, заварку насыпал. – Сахар? – Ты идиот? Какой сахар в такой чай? – Обыкновенный. – Не, блин, молодец, а говоришь, что у баб мозгов нет. Проехали. Как у тебя день прошел? – Да, блин, говорил же уже. В рейде был. Птицефабрика, там Яковлев просил артефакт достать, я и достал. Попутно еще встретил Огонька и каких-то мутных типов на фиолетовой «Газели». Микроавтобус такой российский… – Я знаю, не тупая. – А «Газель» наша, НИИАЗа то бишь. Прикинь? – И что? Мало ли куда институтских занесло. Только я у нас не помню фиолетовых микроавтобусов. – Я тоже не помню, но маркировки наши. Думаю, надо забросить удочку и переговорить с Яковлевым, ненавязчиво так. Потому что никому нельзя верить. Тебе только и доверяю. – А что такого секретного в том, что ты увидел «Газель» в Зоне? – Ну, знаешь, почти ничего, за исключением того, что в ней перевозили живых людей. Как пленников в фильмах. – Чайник закипел, Никита снял его с плиты, залил чай в кружку голубоглазой собеседницы. – Держи. Грязных и связанных, их увели в подвал на птицефабрике. Еще их похитители трепались о каких-то «С-лабораториях» и других лабах, а людей этих, насколько я понял, хотят использовать как подопытных. – Ничего себе история. – Скай пододвинула к себе коробку с печеньем. – Я возьму одну? – Бери. – С каких это пор тебе не насрать на то, что творится в Зоне? Еще и не с тобой. – Я эгоист, но, ты же знаешь, когда становлюсь свидетелем несправедливости, хочу исправить положение. Как с тем мажором. Кстати, еще. Помнишь Проводника? – Федор который? – В точку. Самый известный проводник на территории ЧЗО. Он с ними, мне кажется. – И Коннор вкратце описал то, что услышал в баре. – Да. И что ты собрался со всем этим делать? Улики хоть есть? |