Книга Я стала злодейкой любовного романа, страница 4 – Кира Иствуд

Словно прочитав мои мысли, Деккард говорит:

— Ещё этот странный обморок… Виктория, ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Нет! — мой голос походит на писк. В отчаянии я пытаюсь понять, как бы вела себя настоящая Виктория? Чтобы она сделала!?

— Я хочу показать тебя моему учителю по магии. Он может сделать кое-какие тесты… Проверить...

— Откуда… откуда взялась эта забота, братишка? Не ты ли говорил, что я тебе не сестра и ты знать меня не желаешь? — слова приходят сами собой, губы складываются в несвойственную мне ухмылку так, словно частичка настоящей Виктории всё ещё существует где-то в глубине меня. А может… может я просто вспомнила подходящий момент из книги?

— О, так ты в порядке? — вскидывается брат. Такая манера общения ему куда привычней.

— Была, пока тебя не увидела.

— Неужели? — в его голосе прорезаются стальные нотки. — Зачем ты жгла руку, Виктория?

— Жгла? Как тебе это в голову пришло? Я просто задумалась.

— Не ври! Я хочу знать правду.

— Плевать мне, чего ты хочешь.

— Да как ты… — он стискивает кулаки. — Ты такая же сумасшедшая, как твоя мать! Испорченная кровь!

Он замолкает, но глаза его продолжают гореть ненавистью и ещё чем-то… Каким-то особым потаённым желанием. Взгляд скользит по мне. От моих глаз к ярким губам, потом по изящной шее, к декольте. На нём взгляд Деккарда клинит, приклеивает.

Это плохо. Только такой «братской любви» мне не хватало…

— Всего доброго. И... спасибо за помощь, — говорю я, вставая с места и торопливо направляясь к выходу. Пусть это выглядит как побег… Пусть! Главное поскорее убраться отсюда.

Спиной я чувствую прожигающий взгляд, до последнего жду, что Деккард меня окликнет, вернётся к теме с магической проверкой… Но нет. На этот раз мне везёт.

Пробежав по коридору, я заскакиваю в свою комнату и падаю на кровать. Поднимаю к глазам запястье. На нём бугрится свежий шрам… Надеюсь, всё это не зря.

«Пожалуйста, пусть это поможет», — прошу я сама не знаю кого.

Я здесь всего пару дней, а нервы уже натянуты до предела. Что будет на балу и представить страшно, однако так просто я сдаваться не намерена.

Невольно вспоминается прежняя жизнь. Тихие вечера за книгой, учёба, вечерняя работа… Почему я не ценила спокойствие в котором жила? Что со мной происходило в последние дни перед аварией? Почему я ничего не помню, кроме последнего мига? Неужели я правда умерла… Мама, должно быть, сильно горюет...

«Так, стоп», — говорю я себе. — «Нет смысла лить слёзы о случившемся, это не поможет выбраться из ямы. Надо собрать мысли в кулак и хорошенько напрячь мозги. Ведь у меня есть то, чего нет ни у кого в этом мире. Я знаю будущее! А значит в силах его изменить!»

Внезапно в дверь стучатся. Я вздрагиваю.

— Кто?

— Это Лили, служанка. Меня послал ваш брат… Я зайду? — она не дожидается ответа, словно моё мнение ей не особо-то и важно. Правильно, оно стоит куда ниже мнения любого в этом доме.

Лили оказывается довольно молоденькой девушкой с веснушками по всему лицу. В руках она держит тазик с водой и местные бинты.

— Господин Деккард сказал, вы обожглись за обедом. И попросил обработать ваши раны.

— Я сама, спасибо.

— Нет, вы не поняли, — она улыбается той самой улыбкой, с какой врачи разговаривают с умалишёнными. — Он настоятельно попросил меня. Обработать.

Со вздохом я протягиваю ей руку. Пока что не вижу повода показывать характер. Но подобное отношения я точно собираюсь изменить. Потом...

Обработав рану, Лили широким слоем наматывает бинт.

Когда повязка готова, я узнаю радостную весть — носить её надо ровно четыре дня. Значит и на балу! Значит, метки никто не увидит! Вряд ли меня в чём-то заподозрят, ведь истинные находятся слишком редко.

Из книги я помнила, что при народе Алана прятать запястья считается дурным тоном, но не в том случае, когда дело касается медицинской необходимости. Всё шло как надо! Значит, можно готовиться к балу и ни о чём не беспокоиться!

Стоило мне сказать об этом служанке, как она тут же воодушевилась. Всё-таки она была просто девушкой, и, как всякая девушка, обожала балы!

Может, если взять её с собой, она станет относиться к Виктории лучше? Всё-таки мне не хватает союзников.

* * *

Следующие два дня пролетают в сборах. От меня не отходят ни на шаг, Лили и вовсе следует тенью. Закрадываются подозрения, а уж не брат ли подослал её следить, чтобы я не наделала глупостей?

Да уж, для него моё поведение, должно быть, выглядит как раздвоение личности, а как он объясняет себе ожог и вовсе загадка. Хорошо, что Виктория и раньше не отличалась благоразумием.

В свободные от сборов минуты я гуляю по усадьбе графа, пытаясь запомнить расположение комнат. Будет глупо, если кто-то заметит, что я не могу найти кухню в доме, где прожила последние четырнадцать лет.

Для девочки из глубинки России этот дом — точно шикарный музей. Только преследование Лили мешает мне уж слишком откровенно пялиться на резную мебель, золотую лепнину и магические вещи, попадающиеся то тут, то там.

Немало головняка добавляет местная одежда. Корсеты и вовсе навевают депрессию. Да, они красивы и дышать в них не так сложно как ожидалось. Но как же сложно они зашнуровываются! Одеться на прогулку — это настоящий квест! Да, есть служанки… Но я чувствовала себя неуютно от того, что чужой человек меня одевает и раздевает. Причёсывает и даже… даже порывается мыть!

За самостоятельное мытьё я боролась особенно рьяно, но каждый вечер это право приходилось отвоёвывать с боем.

На бал я хочу одеться скромно, но сдержанных платьев в арсенале Виктории попросту не оказывается. Отец, похоже, и правда относится к балу серьёзно. В дом приезжают лучшие ювелиры, дизайнеры и стилисты. Страшно представить сколько денег стоят их услуги.

В итоге, когда всё готово, причёска, туфли и платье Виктории блестят так, что глаз не отвести. Я словно настоящая принцесса из диснеевской сказки.

Похоже, единственное, чем Граф гордится в своей дочери — это её внешность. Потому то он и хочет выставить её напоказ. Может, думает, что блеск бриллиантов настолько ослепит людей, что они не заметят «бешеного» характера дочери?

В некотором роде так и случается. Брат, едва увидев, застывает, не донеся чашку с чаем до рта. Слуги становятся вдруг улыбчивыми, а Граф светится удовольствием. И только меня мучают мрачные предчувствия.

Перевязанное запястье украшают браслеты, опасаться нечего… Но я так думала и в первый раз, когда опрометчиво решила, что запросто откажусь от посещения бала. Что, если сюжет изменить нельзя?

«Хватит думать о плохом!» — говорю я себе. — «Один раз — это совпадение. Вот увидишь, ты придёшь, а Алан на тебя даже не взглянет! Так и будет, поверь!»