Онлайн книга «Ласка сумрака»
Вернулся Дойл, бормоча на пределе слышимости: – Кураг находится вдали от зеркала или любой отражающей поверхности. Я не могу дотянуться до него, Мерри. Мне жаль. – Если бы Китто был сидхе, что бы ты сделал, чтобы спасти его? – Сидхе не истаивают из-за отрыва от волшебной страны, – повторил Дойл. – Только если они пожелают уйти. Я держала на руках холодное тело и чувствовала приближение слез. Но слезы не помогут ему, проклятие! Мне нужно было поговорить с Курагом, прямо сейчас. Что всегда носят на теле воины-гоблины? – Дай мне свой нож, Холод. – Что? – Мой клинок зажат под телом Китто. Мне нужен нож, быстро. – Делай, как она говорит, – приказал Дойл. Холод не любил делать то, смысла чего не понимал, но он достал нож откуда-то из-за спины, нож длиной с мое предплечье, и подал мне его рукояткой вперед. Я высвободила руку из-под ног Китто и сказала: – Держи лезвие твердо. Холод встал на колено, зажав нож обеими руками. Я сделала глубокий вдох, поместила палец над острием и скользнула им по клинку. Миг спустя полилась кровь. – Мерри, не надо... – Держи клинок, Холод. Это все, что от тебя требуется, так сделай это. Я не могу держать и Китто, и нож. Он нахмурился, но остался стоять на коленях, держа клинок, пока я вела окровавленным пальцем по его сияющей глади. Кровь не покрыла его, только запятнала, собираясь в капельки на безупречной поверхности. Я убрала щиты, которые предохраняли меня от видений и духов, а еще – мешали сбрасывать магию, как обрывки старой кожи. Магия вспыхнула на мгновение, радуясь свободе, а затем я направила ее на клинок. Я представляла себе Курага, его лицо, его голос, его грубые манеры. – Я взываю к тебе, Кураг; Кураг-Разитель-Тысяч, я зову тебя; Кураг, царь гоблинов, я взываю к тебе. Трижды названный, трижды вызванный, приди ко мне, Кураг, приди на зов своего клинка. Поверхность замерцала под кружевными разводами крови, но так и осталась металлом. – Веками ни один сидхе не звал гоблина зовом клинка, – сказал Рис. – Он не ответит. – Тройной зов – очень сильный зов, – возразил Дойл. – Может, Кураг сумеет ему воспротивиться, но вряд ли многие из его народа на это способны. – Ну, у меня есть кое-что, к чему он не останется равнодушным. – Я наклонилась ближе к клинку и подула на него, пока он не затуманился от жара моего тела. Лезвие заблистало сквозь туман, сквозь кровь. Туман разошелся, и кровь впиталась в поверхность, будто ее выпили. Я смотрела в мутно-серебристую гладь. Клинок, даже высшего качества – это не зеркало, что бы там ни показывали в кино. Клинок дает нечеткое изображение, туманное, так что хочется нажать какую-нибудь кнопку, чтобы его отрегулировать, только кнопки нет. Видны лишь смутные очертания небольшой части лица: обычно яснее всего видны глаза. Пятно желтой бугристой кожи и два оранжевых глаза показались в нижней части лезвия. Верхняя часть была не такой ясной, но там виднелся третий глаз Курага: так солнце в пасмурный день проглядывает сквозь тучи. Его голос прозвучал так четко, словно он стоял в комнате. Он раздался неожиданным громом, заставив меня вздрогнуть. – Мередит, принцесса сидхе, это твое сладкое дыхание пронеслось по моей шкуре? – Приветствую тебя, о Кураг, царь гоблинов. И тебя, Близнец Курага, плоть царя гоблинов, приветствую тоже. У Курага был близнец-паразит, имевший один фиолетовый глаз, рот, две тонкие ручки, две тонкие ножки и маленькие, но полностью функционирующие гениталии. Рот мог дышать, но не говорить, и насколько я знала, только я одна на всем белом свете признавала за ним существование, отдельное от царя. Я все еще помню тот ужас, который я испытала, осознав, что в вечной ловушке у Курага на боку живет самостоятельная личность. – Давно уже ни один сидхе не вызывал гоблина кровью и клинком. Большинство воинов, дравшихся бок о бок с нами после великого договора, позабыли этот старый фокус. – Мой отец научил меня разным фокусам, – сказала я. И Кураг, и я знали, что мой отец часто связывался с ним посредством клинка и крови. Мой отец был неофициальным послом Андаис у гоблинов, потому что никто больше не соглашался на эту работу. Он часто привозил меня в холмы гоблинов, когда я была ребенком. Смех Курага не столько донесся из клинка, сколько раскатился по комнате. – Что нужно тебе от меня, Мерри, дочь Эссуса? Он предлагал помощь – как раз это мне и было нужно. Я описала состояние, в котором мы нашли Китто. – Он истаивает. Кураг ругнулся на высоком гоблинском наречии. Я понимала разве что через слово. Что-то насчет черных сисек. – Отметина вас связывает, тебя и Китто. Твоя сила должна удержать его. – Ладонь скользнула по его лицу внутри клинка желтой призрачной тенью. – Этого не должно было произойти. Мне пришла в голову мысль. – А если отметина заживет? – Шрам-то останется, – сказал он. – Она зажила, не оставив шрама, Кураг. Его оранжевые глаза распахнулись и придвинулись очень близко к клинку. – Этого не могло случиться. – Я не знала, что возникнут проблемы, если она заживет. Китто ничего не сказал. – Любовные укусы всегда оставляют шрамы, Мерри. Всегда. По крайней мере среди нас. – Я не могла различить выражение его лица в узком кусочке металла, но он вдруг громко фыркнул и спросил: – Ему позволили отметить эту белую плоть лишь однажды? – Да, – признала я. – А секс? – Теперь в голосе звучало подозрение. – Договор требовал только разделить плоть. Гоблины ценят это выше, чем секс. – Да чтоб меня гончие Гавриила взяли! Да, мы ценим плоть, но что значит укус без маленького перепихона? Воткнуть в тело и зубы, и конец, девочка моя Мерри, вот в чем штука! – Китто делит со мной постель, Кураг, и проводит со мной почти все время, прикасаясь ко мне. Похоже, у него такая потребность. – Если ему доставалось только прикосновение твоей кожи... – Он снова перешел на высокий гоблинский, что редко случается с гоблинами: считается невежливым использовать язык, незнакомый присутствующим. Отец немножко учил меня гоблинскому, но это было давно, а Кураг говорил слишком быстро для моих заржавевших навыков. В достаточной степени отведя душу, он сделал паузу набрать дыхание и заговорил на языке, который был понятен почти всем из нас. – Высокие и могущественные сидхе, гоблины достаточно хороши, чтобы драться в ваших войнах, чтобы подыхать за вас, но недостаточно хороши, чтобы с ними трахаться. Порой я вас всех ненавижу. Даже тебя, Мерри, хоть ты еще из лучших. |