Онлайн книга «Ласка сумрака»
– Как приятно видеть тебя, дочь. – Приветствую принцессу Бесабу, Невесту Умиротворения. – Я намеренно не упомянула наши родственные узы. Единственной матерью мне всегда была Ба, моя бабушка, ее мать. Ей я всегда была рада, а женщина, сидящая напротив в задрапированном шелком кресле, мне чужая и всегда чужой останется. Она поразилась и не смогла совладать с выражением лица, но со словами она справилась лучше: – Приветствия от Благого Двора принцессе Мередит Ник-Эссус. Я невольно улыбнулась. Она, в свою очередь, оскорбила меня. Ник-Эссус – означает "дочь Эссуса". Большинство сидхе теряют имя по отцу в период полового созревания или хотя бы годам к двадцати, когда проявляются их магические способности. Поскольку мои силы не выявились вовремя, я оставалась Ник-Эссус на четвертом десятке. Но оба двора были извещены, что мои силы наконец проявились. Все знали, что у меня новый титул. Она опустила его нарочно. Ладно. Если честно, я начала первой. – Я всегда буду дочерью моего отца, но я уже не Ник-Эссус. – Я изобразила задумчивость. – Разве мой дядя-король не известил тебя, что моя рука власти уже проявилась? – Конечно, известил! Она и оправдывалась, и в то же время не могла скрыть досаду. – Ох, прошу прощения. Поскольку ты не назвала мой новый титул, я подумала, что тебя не поставили в известность. На миг на этом прелестном, ухоженном лице мелькнула злость, но тут же сменилась улыбкой – такой же искренней, как ее любовь ко мне. – Я знаю, что теперь ты Принцесса Плоти. Поздравляю. – Благодарю тебя, матушка. Она поерзала в узком кресле, словно я опять ее удивила. – Ох, дочь моя, мы должны разговаривать почаще. – Безусловно, – согласилась я, сохраняя любезное и непроницаемое выражение. – Я слышала, что тебя пригласили на нынешний бал в честь Йоля. – Да. – Я буду рада встретиться с тобой и возобновить нашу близость. – Неужели тебе неизвестно, что мне пришлось отклонить приглашение? Я удивлена. – Я слышала и не смогла этому поверить. – Ее руки изящно покоились на подлокотниках кресла, но корпус чуть наклонился вперед, нарушив совершенство позы. – Другие бы много отдали за честь быть приглашенными. – Да, но ты же знаешь, что я теперь – наследница Неблагого трона, матушка? Она села прямее и качнула головой. Я подумала: а сколько весят эти золотые листики в ее прическе? – Ты – сонаследница, не истинная наследница. Наследник трона, как и прежде, – твой кузен. Я вздохнула и отбросила любезность, перейдя на нейтральный тон. – Ты снова меня удивляешь, матушка. Обычно ты лучше информирована. – Не понимаю, о чем ты говоришь, – сказала она. – Королева Андаис уравняла в правах меня и принца Кела. Нужно лишь дождаться, у кого из нас первого появится ребенок. Если я пошла в тебя, матушка, то наверняка – у меня. – Король настаивает на твоем появлении на балу. – Слушаешь ли ты меня, матушка? Я – наследница Неблагого трона. Если я отправлюсь домой на празднование Йоля, то, конечно же, к Неблагому Двору. Она всплеснула руками, но быстро вспомнила о позе и аккуратно пристроила их на подлокотниках кресла. – Ты можешь снова обрести милость короля, если приедешь на бал, Мередит. Ты будешь принята при дворе. – Я уже принята при дворе. И, к слову, как я смогу снова обрести милость короля, если я никогда ею не пользовалась, насколько я помню? Она опять отмахнулась от моих слов и на этот раз даже забыла вернуть руки на подлокотники. Она нервничала больше, чем казалось, раз забылась настолько, чтобы начать жестикулировать. Она этого терпеть не могла, считая, что это вульгарно. – Ты сможешь вернуться к Благому Двору, Мередит. Подумай только, наконец-то стать настоящей принцессой Благого Двора! – Я – наследница трона, матушка. Зачем мне возвращаться ко двору, где я всего лишь пятая от трона, если другим двором я могу править? Она отмела возражение: – Нельзя сравнивать возможность принадлежать к Благому Двору с каким бы то ни было положением при Неблагом, Мередит. Я посмотрела на нее, такую холеную красавицу, такую невыносимую гордячку. – Ты хочешь сказать, что лучше быть последней при Благом Дворе, чем править Неблагим? – А ты намекаешь, что лучше править в аду, чем попасть на небеса? – спросила она, почти смеясь. – Я провела достаточно времени при обоих дворах, матушка. Между ними не такая большая разница. – Как ты можешь так говорить, Мередит? Я была при темном дворе и знаю, как он ужасен! – А я была при сияющем дворе и знаю, что моя кровь одинаково красная, что на бело-золотом мраморе, что на черном. Она нахмурилась и, кажется, смутилась. – Не понимаю, о чем ты. – Если бы бабушка не заступилась за меня, ты действительно позволила бы Таранису забить меня до смерти? Забить до смерти свою дочь у себя на глазах? – Как жестоко с твоей стороны говорить такое, Мередит! – Ответь мне, матушка. – Ты задала королю очень невежливый вопрос, это был не мудрый поступок. Я получила ответ – ответ, который всегда знала. Я оставила тему. – Почему для тебя так важно, чтобы я посетила бал? – Этого желает король, – сказала она. Как и я, она с радостью ушла от прежних, слишком болезненных вопросов. – Я не оскорблю королеву Андаис и весь мой народ пренебрежением к их празднику. Если я вернусь домой, то на бал Неблагого Двора. Тебе самой, я думаю, ясно, что только так и должно быть. – Мне ясно только, что ты ничуть не изменилась. Ты по-прежнему упряма и непослушна. – Ты также не изменилась, матушка. Что посулил тебе король, если ты уговоришь меня появиться на балу? – Не знаю, о чем ты говоришь. – Знаешь, матушка. Тебе недостаточно называться принцессой, ты хочешь того, что полагается к этому титулу, власти. Так что пообещал тебе король? – Это останется между ним и мной, если ты не приедешь. Приезжай на бал, и я тебе скажу. Я покачала головой. – Жалкая наживка, матушка. – Это еще что за разговоры? – Она разозлилась не на шутку и не пыталась это скрыть, что, с учетом ее социального статуса, было верхом оскорбления. Я не стоила того, чтобы скрывать от меня свой гнев. Наверное, я была одной из очень немногих сидхе, кого она рискнула бы так оскорбить. Вокруг собственной сестры она ходила на цыпочках. |