Онлайн книга «Реванш для принца»
|
Ташпет все передавался от одного к другому, ночь становилась темнее, звезды — такие прекрасные незнакомые звезды — все ярче, а костры — выше. И где-то у дальнего костра запела женщина. Странный, будоражащий мотив со множеством повторов, отдающийся биением сердца и пульсацией земли. Песню подхватила еще одна… и еще. И вот уже все непримиримые пели, кто громче, кто тише, добавляя хлопки ладонями, удары по земле. Ритмы ускорялись и усложнялись… А несколько человек поднимается и начинает танцевать. Я никогда не видела шаманов, их танцы и призыв к сущему, но первым делом мне подумалось именно об этом. Или о трансе хиппи. Танцующие были погружены внутрь себя, их пятки выбивали из земли комья, их руки подрагивали, а плечи ходили ходуном. Их движения становились все раскрепощенней и чувственней — женщины с голой грудью призывно изгибались и водили бедрами, самодостаточные и свободные, предлагающие себя как будто всем одновременно — присутствующим — но еще и земле, и небу. Я смотрела, как завороженная, на силуэты на фоне костра. Чувствуя запах разгоряченной плоти, слыша, как в песне все чаще раздаются стоны, видя, как полуобнаженные тела соприкасаются друг с другом и скользят друг по другу… Я чувствовала одновременно и смущение, и возбуждение и… страх. И даже не понимала, чего боюсь, пока не увидела, что несколько женщин подхватили под руки ошеломленных Златана и Леона и фактически обвили их, как лианы, вынуждая следовать им, древним, как сама Вселенная, желаниям и ритмам, танцевать и… Готовиться к чему-то большему? Прикусив губу глянула на Лорда, что сидел поодаль от меня, по ту сторону костра… и отвернулась. Весь вечер он меня будто избегал. Не заговаривал, устроился подальше. И вот сейчас — на его лице было знакомое спокойствие, но он… не смотрел на меня. Как там сказали? «Упакованная в одежду девка»? А может быть такое, что смотреть на меня ему просто не интересно? Конечно, благодаря тому, что я землянка, я не краснела и не убегала в ужасе от этого действа, но… я отдавала себе отчет, что где бы я ни родилась, подобной готовности давать и получать удовольствие на глазах у всех у меня не было. И вдруг это делало меня… не такой привлекательной для Эрвина? — Никто не заберет его у тебя, амши, пока ты этого не захочешь, — раздалось вдруг рядом со мной, и я едва не пролила ташпет, который снова оказался у меня в руках. Рядом присела… старуха. Седые дреды, беззубый рот, лицо и тело, изборозжденное морщинами. Но глаза её были молодыми… и в то же время мудрыми, как сама жизнь. Я вцепилась в незнакомое слово: — Амши? Что это значит? — Это не объяснить… это чувствуют. Как мы чувствуем, что калека не пойдет танцевать. — Он не калека! — рассердилась. — Конечно. С виду так и есть. Но в душе… И опять я ничего не понимала. Ведь как раз с виду Эрвин и был увечным для других… Открыла рот, чтобы переспросить, но старуха вдруг вцепилась мне в плечо, наклонилась, заглядывая в глаза, и произнесла нараспев, вбивая каждое слово мне в память, впрыскивая в кровь ужас и восторг одновременно: Весь окровавленный кристалл Горит неведомым огнём. Я сам его зачаровал Безмолвным, неподвижным сном. Нe говорит он о любви, И не любовь в его огне, — В его пылающей крови Ты вспомнишь, вспомнишь обо Мне… Последние слова она как будто выдохнула пыльцой мне в лицо… Предсказание? Предупреждение? Напутствие? — Лесана? Вы в порядке? Я вздрогнула, а женщина отстранилась. Коротко хохотнула: — Да что с ней случится, — а потом ловко для своего возраста поднялась и отошла. Я тоже поднялась — не так ловко. Чуть пошатнулась… от впечатлений, от этого странного воздействия, а может и от алкоголя. Железный Лорд, столь неожиданно оказавшийся рядом, придержал меня. — Все отлично. Кроме того, что я, кажется, пьяна, да еще и обижена. На него. И взбудоражена ведьмой и всем происходящим. — Только пойду… прогуляюсь. Отодвинулась от Эрвина и шагнула в темноту. И почти сразу он меня нагнал, а потом и вовсе остановил, когда мы выбрались за пределы освещенного круга. — Что произошло? Что она вам сказала? Подавила вспыхнувшее раздражение — вот почему он интересуется именно этим, а? — и прочитала на память стих. И снова развернулась и пошла. — Да подождите вы! — меня перехватили. — Куда вы убегаете? — А что вас не устраивает? Вы же тоже… убегаете. — О чем сейчас… — Обо всем, — махнула рукой, — О вечере. Вы будто отстранились, будто не желаете… — Я? Не желаю?! Что-то в его голосе заставило меня замолчать. Я вгляделась в темноту — видела лишь его силуэт и отблеск глаз, но чувствовала много больше. Я вдруг поняла, что веду себя как истеричная дура — сама придумала, сама обиделась. — Я сдержанная, я другая, а вам может быть хочется… — начала осторожно. — Хочется, — голос прозвучал совсем близко, и я поежилась от мурашек, — Только не уверен, что вам понравилось бы, если бы я проявил это желание… там. Я лишний раз боялся подойти, чтобы не стать несдержанным. А теперь Эрвин встал очень близко, почти впритык… и обвил железными пальцами мою талию. Черт. Я опять все неправильно поняла. Почему я не подумала о том, что на него все эти картины могут подействовать определенным образом? Сглотнула. И тихонько произнесла: — Так может хорошо, что я… отправилась прогуляться? — Просто замечательно, — выдохнул мужчина и… поцеловал. Этот поцелуй ощущался гораздо глубже первого. Как будто приправленный магическим воздействием. Горячее — до растекающейся лавы в крови. Ярче. Слаще. Я моментально начала задыхаться от нехватки воздуха — так мне хотелось всего и сразу, и чтобы даже на дыхание не прерываться. Прижалась к нему, обхватила его худое лицо, запустила пальцы в жесткие волосы, почти повисла… Он не возражал. Держал меня так крепко, как мне этого хотелось, и целовал, пока у меня не закружилась голова и не ослабели ноги. А потом губы Эрвина спустились ниже. Подбородок, шея, ямка под ней… Я оказалась в какой-то странной позе, полулежа на весу — наверное это было возможно благодаря его многочисленным клешням и ухватам, но было наплевать. Хотелось вот так вот, странно, но только чтобы его губы не останавливались, чтобы стоны и хриплое дыхание не прекращалось… |