Книга Собрание сочинений. Том 4. После конца. Вселенские истории. Рассказы, страница 66 – Юрий Мамлеев

— Ну, хорошо. А ты мне скажи прямо, по совести, где лучше — на этом или на том свете?

Галя расхохоталась.

— Как и здесь; кому как. Кому бублик, а кому дырка от бублика, как сказал великий поэт. Ты меня умиляешь, сестренка.

— Но все-таки. Скажи серьезно. Говорят, что там спят.

— Смерть есть сон. Это верно. Другой великий поэт написал:

— Вот это да! — Зея разинула рот.

— Действительно, «да»! В большинстве случаев душа, постепенно освобождаясь от своих оболочек, не только от физического тела, входит в состояние и спит, как в коконе, в другом пространстве, в другом мире до такого явления, как Страшный суд. На самом деле суд состоит в том, что свет, духовный свет, придет в мир, и тем, кто не подготовлен к жизни Духа, тем будет очень плохо.

— Опять ты меня пугаешь!

— Да это я не от себя говорю. Это известные вещи. Зея, если ты серьезно, я приду и помогу тебе в этом плане. Просто направлю тебя к знакомому священнику. Душа — это не тело.

— Да плевала я на свою душу. Неизвестно еще, есть она или нет. Может, она издыхает со временем, как и тело.

— Не говори чушь.

— Но вот что спят, как в коконе, — это хорошо.

— Еще бы. В этом случае бездна не захватит и не унесет; если душа благополучна…

— Не пугай.

— Ты разберись сначала с телом, а потом поговорим.

— Хорошо. Спасибо тебе, Галя, что ты обошлась со мной как с сестрой, а не как с чучелом.

— Наконец, кончай учебу, выходи замуж и рожай. Поможет.

— Не скажи. Одно мучение. Кто от меня такой может родиться? Так, пузырь какой-нибудь. И ему мучение, и мне.

— До того приведи себя в порядок. Или даже в хаос. Лучше, чем твое эдакое теперешнее состояние.

— Да я уже теперь на тот свет хочу. В кокон. Поспать.

— Не лезь, куда не знаешь. Сон, он разный бывает. Живи!

На этом разговор и сеансы закончились. Зея как бы оживилась, а Галя уехала.

После всего случившегося Зея ушла в раздумья. «Ехать к Трофиму или нет?» — спрашивала себя. Между тем и учеба была в относительной заброшенности, и остальная жизнь плыла, как призрак. Но к телу уже пробудился интерес.

Сидя перед зеркалом, рассматривала себя, гладила свои ладони, руки, чувствуя их внутреннюю отдачу.

— Это же мое, — с недоумением шептала сама себе.

Руки даже начинали слегка дрожать от этой мысли. «Ну, хорошо. Как будто это я. Мне приятно. А что дальше?» — думала она. «Что дальше» — Зея не знала. В душе по-прежнему оставалась сонная пустота. Однако тело понемногу нежнело и оттаивало.

Однажды днем она вышла на улицу, желая выйти из своего неопределенного состояния. Вышла, посмотрела вокруг и, как всегда, удивилась.

— Ну и ну, — проговорила она вслух, посматривая на дома. Мальчишка, пробегавший рядом, захохотал.

Тогда Зея решила выпить пива. Благо недалеко, у почты, виднелась полупивная с разливным пивом.

В полупивной было грязно. Народ толкался мирской, но к пиву относились с пониманием. Какой-то нелеповатый старичок покрикивал, что он уже в раю, и хлестал кружку за кружкой.

Зея к пиву относилась с осторожностью. Выпив, назрело решение, что пора решать насчет горла. Надо звонить Трофиму, чтобы назначить встречу.

Набрала домашний номер, не выходя из распивочной. К телефону подошла Анфиса.

— Ну как же, помню, помню, Зеечка. Вы по поводу ножа и горла… Да, да. Конечно, приходите. Мы у вас не отнимем много времени. Завтра к семи, — слушала она голос Анфисы с явно ласковыми, миролюбивыми интонациями.

Зея погладила горло, но прийти захотелось.

Она пришла на следующий день, поздним вечером. Нажала заветную кнопку. Дверь открыл Трофим. С торжественной улыбкой позвал вглубь. Он провел ее в небольшую темную комнатку, заваленную книгами. У стены — широченный диван, рядом стол, стулья, шкаф с непонятными предметами.

Трофим усадил Зею в одинокое кресло рядом с диваном, сам сел напротив и наконец вымолвил:

— Как состояние? Готовы?

— Как бы…

— Есть к своему телу нежность?

— Как будто.

— Спустите чулок и прикоснитесь рукой к голому колену.

Зея исполнила.

— Теперь мягко поглаживайте рукой колено.

Зея стала исполнять.

— Что вы чувствуете?

— Мне приятно.

— До какой степени? Чувствуете ли вы истому в сердце?

— Нет, нет, — удивилась Зея.

— Нет так нет. Но сдвиг есть. Это видно и по вашему лицу… Ваше тело ожило…

— Ага.

— Ну, так приступим к делу, золотко. Какой нож предпочтете?

И Трофим положил на стол взятые откуда-то исподнизу два серьезных, точно созданных для смерти, ножа. И тут Зея закричала, даже с визгом:

— Не хочу, не хочу!

Трофим всплеснул руками:

— Браво, браво! Наконец до вас дошло. Поздравляю!

Зея выпучила глаза:

— Разве это я завопила «не хочу!»?

— А кто же?

— Мне стало страшно. Не за себя, а за горло. Мне чево, я — ничто. А из горла — кровь, боль. И вообще.

— Поздравляю. Особенно с этим «вообще»… Ну, что ж… Не хотите — не надо. Насильно мил не будешь…

Воцарилось глубокое молчание. Зея в раздумье погладила свое колено. И потом сказала:

— Жалко. Но тело просит: «не надо»…

— Могли бы и ослушаться, — съязвил Трофим.

Зея развела руками. Трофим помолчал и спросил:

— Зеечка, вы действительно не сомневались или, точнее, верили в то, что я могу вот так просто вас зарезать? К тому же за это полагается большой срок…

Зея опять впала в легкое раздумье.

— Почему нет? Жизнь, она на сон похожа. А во сне все может быть. Я надеялась, что и вы во сне. Сомнение слегка навеяла Анфиса своим криком… Но все равно я как-то верила в вас. Меня что-то тянуло к вам, это было помимо меня, я думала, вы можете зарезать.

Она чуть-чуть всплакнула.

— Дорогая, — Трофим вскочил со стула. — Я утру ваши слезы. В конце концов, все поправимо…

— Я уже не хочу, — глухо ответила Зея.

— А на диванчик лечь хотите?

— На диванчик хочу.

И Зея прилегла.