Книга Золото и тень, страница 48 – Кира Лихт

Я польщенно улыбнулась в ответ.

– Спасибо.

– Любуйся издали, – прорычал Маэль.

– Маэль! – Что с ним такое?!

– Да, Маэль, – сказал Энко, подражая моему укоризненному тону, и провел по моей щеке. – Смотреть-то никто не запрещал!

Я удивленно отшатнулась.

Маэль, казалось, вот-вот лопнет от злости.

– Энко! Держи руки так, чтобы я их видел, – рыкнул он, – или я их оторву.

Энко ухмыльнулся. Похоже, угроза не произвела на него впечатления.

Надо его предупредить! С Маэлем лучше не связываться…

Энко расправил плечи, посмотрел на меня и наклонил голову набок.

– Нимфа. Какая прелесть.

Я ослышалась. Да, я наверняка ослышалась.

– Интересно, что может связывать нимфу и сына шлюхи? – спросил Энко, задумчиво приложив палец к губам. Каждое его слово, каждое движение было рассчитано на то, чтобы вывести Маэля из себя. Я принялась мысленно считать секунды, ожидая, когда Маэль взорвется.

Я досчитала до трех.

– Ах ты!.. – Маэль хотел было броситься на Энко, но я схватила его за плечо, пытаясь остановить.

– Маэль!

Маэль замер, из последних сил цепляясь за остатки самоконтроля. Его ноздри раздулись и слегка подрагивали.

– Нас с ней многое связывает, – процедил он сквозь зубы и осторожно убрал мою руку со своего плеча.

– Этой девчонке удалось приструнить сына Аида. Я впечатлен, – прищелкнул языком Энко и уставился на меня в упор. У меня появилось ощущение, что я стою перед ним совершенно голая. Я изо всех сил пыталась сдержать румянец. Энко многозначительно усмехнулся: – А ты мне нравишься. Давай как-нибудь встретимся?

Я пропустила вопрос мимо ушей. Не хочу лишний раз провоцировать Маэля. Во второй раз я вряд ли смогу его остановить. Я вздернула подбородок, смело посмотрела на Энко и ответила ему в тон:

– А кто ты вообще? Сын Аида? Нимфа? Огненной короны нигде не видно, так что, видимо, нимфа.

Энко, казалось, потерял дар речи. При виде растерянности у него на лице я почувствовала удовлетворение. Маэль рассмеялся.

Через несколько секунд Энко опомнился и криво усмехнулся.

– Надо будет обязательно как-нибудь встретиться.

– Ничего подобного, – с деланым дружелюбием ответила я.

Энко постучал пальцем по груди, и у него на коже тут же появилась корона, объятая огнем.

– А теперь?

– Забавный фокус, но нет, – сказала я.

– Значит, ты уже видела подобное раньше? – Энко дотронулся до знака, и он исчез. – Неужели при знакомстве Маэль первым делом снял рубашку, показал корону, а потом такой: «Приветик, нимфа, не хочешь потусоваться с сыном преисподней? У нас отпадная музыка».

– Примерно так.

Маэль, судя по всему, давился смехом.

– Эй, секундочку! – сказал Энко и окинул нас двусмысленным взглядом. – Значит, ты уже видела его голым?

– Хватит уже, Энко, – Маэль говорил спокойно, но я чувствовала: его терпение на исходе.

– Нервный тик тебе к лицу, братец, – с коварной улыбкой отозвался Энко. – Давно он у тебя?

Маэль собирался что-то сказать, но тут подошел басист «Гарпий» и хлопнул Энко по плечу.

– Нам уже пора, приятель.

– Да, Янис, уже иду, – отозвался Энко и махнул нам. – Что ж, вы его слышали. К сожалению, вынужден откланяться. В приятной компании время летит незаметно! – Он обернулся и добавил: – Да, пока не забыл. Я тебе напишу. У меня есть твой номер.

– Мой номер? – переспросила я. Да, Энко смотрел на меня, но, возможно, обращался к кому-то другому.

– Думаешь, мне нужен его номер? – Энко кивнул в сторону Маэля.

– Но я не давала тебе свой номер…

Энко принялся оглядываться в поиске членов своей группы.

– У меня свои способы. Не волнуйся, я дам о себе знать, – сказал он.

«Свои способы?» В каком смысле? Может, Энко ясновидящий и умеет угадывать номера телефонов? Эта мысль совсем не вдохновляла.

Энко отвесил мне театральный поклон и попрощался:

– Рад познакомиться, Ливия.

Проигнорировав Маэля, Энко развернулся и направился прочь. Я уставилась ему вслед. Внезапно взгляд у меня затуманился. Я словно наяву услышала потрескивание пламени, и пол под ногами Энко внезапно превратился в бурлящую магму. Жуть какая! Я быстро моргнула, надеясь, что видение исчезнет. И правда – пол снова стал каменным.

Маэль что-то прорычал, но я уловила только отдельные фразы, такие как «башку оторву» и «мозги в пюре разотру». Господи… Энко, не оглядываясь, показал Маэлю средний палец.

– Значит, вы настоящие братья? – поинтересовалась я, повернувшись к Маэлю.

Маэль разразился тирадой о том, почему считает Энко идиотом, которому лишний раз слова не скажет. Видимо, Энко интересовался всем, что ему не принадлежало. В данном случае – мной. И Маэль, мягко говоря, был от этого не в восторге.

Но я заметила, что он так и не ответил на мой вопрос.

– Вы оба сыновья Аида, но, как понимаю, матери у вас разные?

Маэль кивнул, не отрывая взгляда от Энко, провожаемого скорбными стенаниями фанаток.

– Он считает себя лучше меня, потому что его мать была какой-то принцессой викингов. Не помню, как ее звали, но она была известна своей красотой и жестокостью. Когда отец захотел с ней расстаться, она напала на него с мечом. – Маэль сухо засмеялся. – Отец до сих пор вспоминает о ней с восторгом.

Кровь викингов объясняла и серебристо-русые волосы, и любовь к рунам.

– Энко – самый младший из моих братьев. Возможно, он считает себя особенным еще и поэтому.

– Что? Самый младший?

– Сегодня мир был бы населен полубогами, если бы в какой-то момент Зевс не запретил богам вступать в отношения с людьми. – Маэль лукаво улыбнулся. – Однако злые языки поговаривают, что к этому приложила руку Гера, его жена. Все знают, что Зевс любит ходить налево.

Да, я тоже об этом слышала. Супружеская верность явно не входит в список достоинств древнегреческих богов.

– Не помню, в каком году Зевс издал этот указ… Кажется, в раннем Средневековье, думаю, веке эдак в десятом. Нарушения сурово карались – и, кстати, караются до сих пор, – поэтому боги не нарушают указ. Бывало, конечно, несколько случаев… В общем, Энко – последний из сыновей Аида, мой самый младший брат.

– У тебя много братьев и сестер?

– У меня только братья, – поправил меня Маэль и, заметив мое недоумение, пояснил: – Аид может зачать только сыновей. У богов рождаются только сыновья, а у богинь – только дочери.