Онлайн книга «Опомнись, Филомена!»
|
А что делать мне? Держать пятого на острие кинжала, пока они доиграют? Взрослого мужчину выше меня ростом? Я отшатнулась, толкнула синьора в грудь кулаком и, развернувшись, сбежала по ступеням. В спину мне ударил хохот. – Полюбовалась? – спросила Карла, которую я нашла в гостиной в обществе двух манерных юношей с накрашенными лицами. Я злилась: на нее, не предупредившую меня, на Эдуардо, который оказался вовсе не таким, как мне воображалось, а больше всего – на себя. – Пойдем. – Я отдала кинжал. Синьорина Маламоко вернула его в ножны. Мы вышли на крыльцо. – Благодарю за урок, – поклонилась я подруге, – он был довольно жестоким. – Эдуардо да Риальто, – сказала Карла, – пустозвон и пьяница, в семье он не решает ровным счетом ничего. Единственное судно, которое он сможет тебе предложить, – его личная гондола, и то, подозреваю, ему уже не принадлежащая. Все его имущество заложено и перезаложено. Быть игроком довольно затратно, а неудачливым – вдвойне. – Маура знает? – Не в полной мере. Она, кажется, воображает, что брак с хорошей девушкой может братца волшебным образом переменить. А ты? – Что? – Синьор на мосту все еще блевал, и я с усилием оторвала взгляд от его скрюченной фигуры. – Ты тоже считаешь, что после женитьбы мужчины меняют привычки? Глубоко вздохнув, я твердо сообщила: – Моя любовь не повержена, Таккола, она лишь претерпела мощный удар. Эдуардо меня видел, я видела… то, что видела. Этого для глобальных выводов недостаточно. Но синьору да Риальто придется передо мной оправдаться. Я дам ему шанс. – Слишком рассудочно. Я имею в виду, для влюбленной девицы. Но вполне в твоем стиле. Что ж, донна догаресса, возвращаемся во дворец. Когда мы пересекали мост, страдалец уже лежал под перилами, оглашая округу громким храпом. А в переулке Карла быстро обернулась: – Нас преследуют, Филомена, бежим! На площадь, там люди… Мы припустили рысью, перешли в галоп. Я задыхалась, каблуки выстукивали по брусчатке. До спасительной площади оставалось совсем чуть-чуть, до нас уже доносился гул толпы, когда путь нам преградила фигура в черном плаще: – Попались, рыбки! Карла взвизгнула, выпрыгивая вперед, кинжал скользнул от бедра вверх, одновременно корпус девушки развернулся, уходя с линии удара. Меня схватили за плечи и прижали к глухой стене дома: – Рыженькая Филомена. Карла визжала, сражаясь с громилой, как дикая кошка. Того спасали пока лишь многослойные одежды. А я с ненавистью смотрела на синьора в алом камзоле, который играл с Эдуардо в карты. – Руки прочь! Иначе… – Иначе что? – Мерзавец обнажил шпагу, приставил ее кончик к моей груди и, пошевелив запястьем, рассек завязки моего плаща. – Ах, какая красавица. Зачем же ты надела маску, милая? Твое личико прелестно. – Вы не имеете права! – Отчего же? – Он шпагой смахнул мою Даму, откромсав, кажется, клок волос заодно. – Твой драгоценный Эдуардо умудрился проиграть тебя мне на первом же круге. Все произошло так быстро, что, как видишь, я успел забрать свой выигрыш. – Вы пьяны? – спросила я надеждой. – Или безумны? За спиной «красного камзола» маячило еще человек пять. Они гоготали, то отпуская шуточки в мой адрес, то подбадривая громилу, сражающегося с Такколой. – Синьор да Риальто, конечно же, предупредил нас о том, что ты девушка приличная, не какая-нибудь путтана. Но это вполне поправимо. Движение запястья – и платье мое расползлось до самого пояса, выставляя на всеобщее обозрение груди. – Стронцо! – заорала я. – Чикко, давай! И мадженте выбросила вперед струю жидкого пламени. – Еще! Еще! Еще! Все, кто работает с саламандрами, знают, что самое слабое в человеческом теле – это волосы. Заводчики предпочитают коротко стричься и не носить бороды. Горят также брови и ресницы. «Красный камзол» метался по переулку в попытках потушить пылающую голову. Прочие синьоры, отчего-то растеряв добродушие, занимались тем же со своими волосами. Чикко дрожала, она была пуста. Я повернулась к Карле. Она как раз подпрыгивала, впечатывая в брусчатку голову поверженного врага. – Филомена! Мы их сделали! – Бежим! – Стоять! – Путь к свободе преграждали уже две мужские фигуры безо всяких следов возгорания. Я присела и подняла с земли чью-то шпагу. – Прежде чем вы попытаетесь нанизать меня на этот… гм… вертел, – мужчина снял маску, оказавшись тишайшим Муэрто, – должен предупредить о последствиях, которые… Светлые глаза супруга остановились на моей груди, и голос предательски надломился: – Наша семья не столь стеснена в средствах, чтоб вам пришлось зарабатывать своим телом. – Она моя, – простонал за моей спиной «красный камзол». – Эту женщину мне проиграл в карты синьор да Риальто, чему есть свидетели. – Это правда? – Чезаре взглянул мне в лицо. Я пожала плечами и отбросила шпагу. Синьор Копальди принялся дрожащими пальцами расстегивать свой плащ: – Донна Филомена, вам нужно прикрыться… – Оставь, – велел Муэрто ледяным тоном. – Эту женщину только что проиграли, пусть ее грудь заботит этого… Чезаре обошел меня и приблизился к погорельцу: – Как ваше имя, синьор? Фоско? Маркизет? Замечательно. Карла стояла, опустив руки вдоль тела. Я заметила, что фрейлина сместилась ближе ко мне. Ночной ветерок холодил груди, но я стояла, расправив плечи. Смущения от меня не дождутся. Дож с закопченным маркизетом уже похлопывали друг друга по плечам, последнему процесс доставлял, кажется, немалую боль. – Артуро, – ворковал Муэрто, – синьор Фоско желает продолжить вечер за картами. Организуй нам стол в уютном местечке. Идемте, господа. И девицу с этим… существом берите с собой. Нет, нет, чужие женщины меня не интересуют нисколько, но ваша, кажется, сбежит без присмотра. Дама, Ньяга, синьоры, прошу. Артуро… Карла взяла меня под руку. – Что не так с твоей маской? – шепнула я раздраженно. – Отвечай, или я лопну от любопытства. – Она мужская. Нас куда-то вели, но синьора, который попытался положить мне руку на плечо, я за эту руку укусила. – И что? – сплюнув, уточнила я у подруги. – Платье-то женское. – Эти маски, Филомена, носят только мужчины особого сорта, те, кто предпочитает однополую любовь. Призвав на помощь все имеющиеся знания, я растерянно улыбнулась: |