Книга Дыши, страница 26 – Анна Верещагина

От услышанного, сердце упало в пятки, в легких не хватало кислорода, а в глазах забегали черные мушки. С ним точно, что-то случилось.

‒ Адрес больницы знаешь?

‒ «Да. Я отошлю его сообщением если надо…»

‒ Да, отошли, но больше никому его не сообщай, кроме родных или генерального.

Первая бросила трубку и бросилась к соседней квартире, открыла пассия Мишки.

‒ Здравствуй, Миша дома?

Она недовольно скривилась, но позвала соседа. Мужчина с озадаченно вышел, внимательно выслушал меня и мою просьбу приглядеть за работниками, всучила в его руку ключи и ринулась одеваться на ходу вызывая машину. Как бы я не боялась поездок в такси, страх за Исаева, пугал меня сильнее.

Больница находится далеко, но водитель оперативно доставил меня к ней, но меня ждал следующий капкан зовущийся «медперсонал».

Никто не хотел пропускать меня в палату к Павлу, с боем, я всё-таки прорвалась к нему назвавшись женой. У палаты стояли полицейские и врачи. Мужчины с погонами так же не пропускали меня, начали опрашивать, выяснять кто я и зачем пришла. Я уже было опустила руки как подоспели мать и дочь Павла.

‒ Юленька? ‒ вмешалась в нашу словесную дуэль Валентина.

Она строго осмотрела молодого и очень настырного следователя, как обычно на весь провинившийся отдел смотрит Исаев и отпустила испуганную Вику, которая мигом бросилась в мои объятия.

Девочка была в шоке, со слезами на глазах стала расспрашивать меня о том, что же случилось с её отцом.

‒ Викуша, я сама ничего пока не знаю. Уверена, что с твоим папой все будет хорошо. ‒ успокаивала я её поглаживая по волосам.

‒ В палату могут войти только родственники. ‒ ответил врач пожилой женщине и молодому следователю. Тот недовольно фыркнул и пропустил Валентину с внучкой, меня же остановил.

‒ Вы не приходитесь родственницей, поэтому приходите позже, когда Павел Григорьевич придет в сознание.

‒ Да как вы смеете? ‒ встрепенулась Валентина. ‒ Юля член нашей семьи! Невеста, пока что, но скоро станет его супругой.

Слова женщины задели меня так сильно, от чего слезы уже наворачивались на глазах. Сейчас, я готова стать внебрачным ребенком Исаева, лишь бы поскорее увидеть его.

Мужчины недовольно переглянулись, но пропустили.

Палата оказалась очень светлая и просторная, вокруг постели Павла трудятся молодые медсестрички перевязывают его голову и ставят капельницы. Увидев мужчину мы синхронно, втроем ахнули.

Весь перебинтованный, лицо в кровоподтеках и ссадинах, на ноге и руке гипс, из кисти торчит катетер присоединенный к капельнице.

‒ Боже… сынок, кто посмел довести тебя до этого? ‒ возмущенно и одновременно напугано интересовалась его мать, подбегая ближе.

Вика так же бросилась к его койке. Одна из медсестер вкратце объяснилась с перепуганной женщиной о состояние пациента.

‒ Жизни уже ничего не угрожает. После операции он какое-то время будет спать, отходить от наркоза и позже сможет сам все рассказать.

Пока женщина забрасывала девушку вопросами, выуживая подробности, я молча смотрела на мужчину.

Сердце разрывается от переживания за него, слезы ручьем катятся по щекам, страх поглощает все сильнее от одной мысли, что его могло не стать.

‒ Я его лечащий врач. ‒ в комнату прошествовал пожилой мужчина в белоснежном халате. Медсестры отступили от постели освобождая проход. ‒ Не плачьте, все обошлось.

‒ Василий Васильевич, ‒ прочла я имя мужчины с бейджика. ‒ пожалуйста, расскажите, что случилось?

‒ Он был доставлен рано утром. Со слов следователя, его сбила машина, при чем намеренно, но из-за физических подготовки ему удалось избежать самого страшного, своевременно сгруппировавшись он, можно сказать ‒ удачно, принял удар.

‒ Состояние… в каком он состояние. ‒ сдерживая слезы спросила Валентина. Врач окинул каждую из нас изучающим взглядом и сцепив руки в замок за спиной продолжил.

‒ Сломано три ребра, удачно, без осколков. Большеберцовая кость треснула, сотрясение, обширные синяки и ссадины. Была проведена операция на руке, открытый перелом… Девушки, не плачьте так, все хорошо. Операция проведена успешно и скоро все заживет. Он крепкий, выдержит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍‒ Ещё бы! Конечно выдержит. ‒ облегченно выдохнула Валентина и обняла внучку. Вика совсем расклеилась, плачет и улыбается, и снова плачет.

‒ Скоро он будет отходить от наркоза, так что не задерживайтесь. Завтра можете приехать навестить его, а сейчас мне нужен кто-то из близких родственников для заполнения документов.

Валентина понимающе поднялась с места и вышла с врачом, оставив меня с Викой в палате. После услышанного стало легче дышать. Отпустило панику, но страх никуда не пропал.

Обняла перепуганную девочку, рассматривая лицо бывшего начальника. Никогда не видела картины страшнее чем сейчас. Страшно не из-за синяков и царапин, они заживут, страшно осознавать, что я могла потерять его. Как по щелчку все обиды забылись, я с удовольствием соглашусь остаться рядом в качестве помошницы, главное быть рядом с этим мужчиной. Главное знать, что с ним все в порядке.

Позже вернулась Валентина и предупредила, что договорилась с врачом и для меня выписали индивидуальный пропуск, как его «невесте».

‒ Когда ты уезжаешь? ‒ интересовалась Вика одевая варежки. На улице поднимается метель, все застилает снегом.

‒ Не знаю Вик, не знаю. Не скоро, а может вообще не уеду.

Девочка просияла, а её бабушка задумчиво шла рядом, держа внучку за руку на спуске с лестницы.

‒ А когда ты к нам переедешь?

‒ Перееду? ‒ удивленно переспросила я.

‒ Ну, да. Ты же теперь папина невеста, а значит должна жить с нами.

Валентина хитро заулыбалась и приобняла внучку за плечи, остановилась у машины с личным водителем Павла. В голове прикидываю как лучше ответить девочке, но мать бывшего начальника опережает меня.