Книга Северная королева, страница 67 – Анна и Валентина Верещагины

— Будь уверенней, — кричит Зорян, — бей сильнее, это чучело, ему не больно!

Я, прилагая нешуточные для восьмилетней девчонки усилия, старательно сражаюсь с куклой, но Зор все не успокаивается:

— Моя королева, — его слова звучат издевательски, он многое себе позволяет, но я не обижаюсь, ему разрешено. — Вы сегодня на редкость милосердны! Неужели враг вызывает у вас жалость?

— Нет! — задыхаясь, говорю я.

— Тогда бей сильнее, резче, не щади чучело! Еще раз повторю, ему не больно!

И я с яростью оборачиваюсь к одиннадцатилетнему мальчишке и вопрошаю:

— А тебе? Тебе, будет больно? — делаю замах и бью, так крепко, как могу.

Зорян упал, прикрывая лицо ладонью, и я заревела, рассмотрев, что натворила:

— Сейчас, подожди, все залечу!

Зорян неактивно отмахивается и вдруг бледнеет еще сильнее, глядя за мою спину. Так и есть, позади собрались зрители: наши отцы, капитан королевской гвардии — мой дядька Рирен эрт Ирин и Ган, который смотрит на меня с неодобрением.

— Ниа, — произносит батюшка глубоким, торжественным голосом, — никогда не жалей о том, что сделала. Но умей признавать свои ошибки и по возможности исправляй их!

— Ну, а ты, — молвит боевой товарищ короля, глядя на своего сына, — хорош! Замечательный из тебя выйдет наставник, ежели собственные ученики поднимают на тебя руку! — презрительно сплевывает на землю.

Мужчины уходят, остается только Ганнвер, а я рыдаю в голос, но вырываюсь из объятий брата и спешу к другу.

— Зор, прости-и-и меня-я-я-а-а, — обнимаю и хочу залечить нанесенную рану, и Зорян мягко, но настойчиво останавливает:

— Не нужно, Ниа, это моя ошибка, моя боль.

— Но как же? Как же? — не перестаю всхлипывать.

— Я ничуть на тебя не обижен, притягивает к себе и обнимает, а потом упускается на колени: — Ты моя королева, мое предназначение служить тебе, оберегать, ну и терпеть, — улыбается.

— Всегда? — капризно интересуюсь я.

— Вечно, — теперь Зор не шутит. — Моя кровь — твоя кровь, моя плоть — твоя плоть, моя жизнь — твоя жизнь! — говорит ритуальную фразу, и я торжественно принимаю клятву, слизывая с его лица каплю крови.

— Ты еще пообещай на ней жениться! — усмехается Ган, ставший свидетелем древней клятвы.

— А и женюсь! — Зор встает с колен. — Будешь моей женой, Ниавель эрт Озош? — и смотрит совсем не по-детски серьезно.

Я с волнением киваю, потому что уже видела в мечтах нашу свадьбу и кричу:

— Да! — а Зорян прижимает меня к себе.

— Вот и сговорились! — констатирует Ганнвер.

Далекое воспоминание промелькнуло перед глазами, пока я рассматривала повзрослевшего друга детства. Последний раз мы виделись еще в Хрустальном городе, когда он, как и все защитники замка, отправился на верную смерть. И вот он на этой стороне Разлома? Как? Нежданная радость первой минуты сменилась сомнениями.

Внимательнее присмотрелась к Зору — хорош, но он и обещал вырасти красавцем. Боек, развязен, но сохранил манеры воспитанного человека. Одет просто, но со вкусом и что главное, и его черная туника, и кожаный дублет, и серые штаны были чистыми, не измятыми, а сапоги начищенными.

Рассматривая Зоряна, плывя по волнам памяти, я не услышала приказа Гарона, но очередная оплеуха, свалившая меня на колени, и грубый голос вернули в реальность:

— На колени, тварь, приветствуй нашего лорда!

Тут уж во мне все чувства взыграли, и я в подробностях восстановила в памяти свой собственный облик. Минута и поляну накрыла тишина, пока я поднималась с колен и распрямляла плечи, позабыв о боли. Представляю, как все выглядело — мокрая, разорванная туника выставляла напоказ тело, волосы растрепаны, как у настоящей ведьмы, зрачки в глазах пылают, по телу сверкает лед. Эх, знали бы в Царь-городе, что я и есть самая настоящая Ледышка! Такова магия истинных королев Ар-де-Мея, способная уничтожать города. Жаль, что проявляется она редко, лишь тогда, когда позволяют Хранители. И теперь я выражала весь свой гнев, копившийся давно и, наконец, нашедший выход.

— Еще раз поднимешь на меня руку, грыров выродок, и я забуду о том, что ты рожден там же, где и я! — Гарон побледнел и уткнулся лбом в землю.

Хотела мстительно пнуть его по ребрам, но решила, что еще успею, и повернулась к Зору.

Молодой предводитель разбойников стоял навытяжку, с лица его сошли все краски, оставаясь только в лихорадочно блестящих зеленых глазах. Сглотнул, открыл рот, но не произнес ни звука, и тогда высказалась я:

— Здравствуй, Зорян эрт Маэли! Давно не виделись!

— Моя королева! — он упал на колени, совсем, как в тот далекий день в Ар-де-Мее.

— Поднимись! — приказала после некоторого молчания, и Зорян исполнил это повеление. Выпрямился, огляделся, черты заострились, глаза стали напоминать два уголька, и я с некоторым опасением приметила, что таким Зора еще не видела.

— Ну-ка! — голоса он не возвысил, но говорил четко, раздельно, угрожающе. — Кто еще не склонил колени перед королевой Ар-де-Мея, даю секунду, всего одну, — Зорян не закончил, а позади меня уже послышались шорохи.

Только одна девица, стоящая сбоку от предводителя, в цветной юбке и с распущенными волосами осталась стоять, глядя на меня с неприкрытой ненавистью.

Ого! Какая ревнивица попалась!

— Ты, — чудилось, вольный ветер прошелестел травой, и Зор поглядел на нее.

Она рухнула, точно подкошенная, а я, украдкой осмотревшись, с каким-то неприятным изумлением увидела, что послушались все, без лишних вопросов, споров, ненужных движений. Так, словно, их разом накрыло некое колдовство, заключающееся в одном взгляде предводителя, вызывающим в людях безотчетный, животный ужас. Помотала головой, и, чтобы отвлечься, от души ударила Гарона ногой и повелела:

— Помнится, ты забрал мою вещицу, так верни!

Не поднимая головы, суетливо пресмыкаясь, он вытащил из-за ворота медальон и протянул мне.

— Я подниму, — Зор склонился, вырвал украшение из рук такого же ар-де-мейца, как и мы, протянул мне, смотря в лицо.

Взяла из руки Зоряна медальон, мимолетно коснувшись ее горячей поверхности.

— Пойдем, — тихо промолвил он.

— Прикажи отвязать их! — указала на Граса и эрт Сиарта, только сейчас заметив, что они оба очнулись и глядят на меня. Первый ошалело, не понимая, что происходит, второй с ехидной усмешкой.

— Ниа, я не считаю…

— Зор, не забывайся, кто из нас главный, — лед с моих рук осыпался в траву, а взамен его налетел северный ветер, встал на защиту, ударяя Зоряна в лицо, вынуждая его кивнуть и тихо сказать:

— Давай отойдем, — протянул руку, которую я приняла, а он, не оборачиваясь, бросил: — Этих развязать и не трогать, а ждать дальнейших приказов.