Книга Северная королева, страница 74 – Анна и Валентина Верещагины

— Где же он сам? — я выпрямилась, пытаясь осмотреться, готовясь к худшему.

— Его нет, — этот ровный тон убивал, пока ир'шиони язвительно не дополнил, — сейчас нет… Возникли трудности, и ваш супруг вынужден был отлучиться, но он вернется, а мы подождем его здесь, — черты юного, довольно симпатичного лица исказились.

— Беги! — Зорян повернулся ко мне.

— Не стоит! — парнишка покачал головой.

— Беги, — Зор смотрел только на меня, и я, поддавшись порыву, бросилась к нему, обняла и поцеловала.

— А вот это вы зря сделали, Ваша милость, — предостерег страж. — Вы супруга демона, и этим все сказано!

Мы с Зоряном, словно не слыша его, неотрывно глядели друг на друга. Он приложил пальцы к губам, а я быстро произнесла:

— Это наудачу!

Зор кивнул, обнял, подарил ответный поцелуй и сказал:

— Жди меня, я вернусь! Выйдешь, следуя меткам на стенах. Сама поймешь! — и с криком ринулся на вмиг перевоплотившегося ир'шиони, который к моему удивлению сжимал меч в когтистой руке.

Смотреть на схватку времени не было, да и не хотелось мешать Зору, потому бросилась в обратную сторону. На мосту пришлось идти осторожно, вымеряя каждый шажок, а вот на ровной поверхности появилась иная проблема. Как найти метки?

Пришлось основательно задуматься: «Так, будем рассуждать! Путь этот сотворен руками моих соотечественников, но ведом демонам, и значит, метки не заметны обычным людям. Выходит…»

Выдохнула, призывая на помощь свою ярость, а в этом мне помогла обида… на весь свет. В это мгновение я ненавидела всех: ар-де-мейцев — за то, что не выстояли в войне с Золотым берегом; нордуэлльцев — за то, что Хранители по неведомой прихоти сделали их моими подданными; Зоряна, который не нашел меня раньше демона; и больше всех самого Алэра! Потому что не было ночи, с той самой, когда я бежала из Нордуэлла, чтобы я не вспоминала о нем, а проклятое кольцо будет целый век напоминать о замужестве. И мне никак не избавиться от него! Еще припомнила двух своих подданных, которые в эту минуту сражаются друг с другом, защищая свою госпожу. И кто бы из них не погиб, я буду страдать, зная, что нарушила клятвы. Усмехнулась: «Сколько их мною уже было нарушено? Одной больше, одной меньше — есть ли разница? Никакой! Летты во главе с Хранителем Врат смерти спросят с меня в свое время за каждый мой проступок, за каждое отступление от данного слова! Так что уже неважно!» Магия забурлила во мне, кровь быстрее побежала по жилам, а вот сердце остановилось. На стенах заплясали выжженные огненным светом стрелки, рассыпаясь по полу бликами, будто каплями крови. Пора — теперь все зависит от того, как быстро побегу. Успею — останусь человеком! Нет?

— Успею! — объявила я всем врагам и кинулась бежать.

Как же легко мне стало! Страхи ушли, тьма рассеялась, и факел стал не нужным, потому был скинут за ненадобностью в пропасть. Ноги не заплетались — я быстро и ловко огибала каждое препятствие, потому что тело налилось небывалой силой и удалью. Летела, точно на крыльях, а темная пелена постепенно застилала мой разум, готовилась изменить тело окончательно.

— Не сдамся! — неизменно повторяла я, торопливо следуя за стрелками. Только с каждым разом слова давались все труднее и труднее, и из горла вырывался какой-то звериный рык. Это и пугало, и восхищало, и, цепляясь за последние крохи разума, я бежала, не надеясь, что останусь прежней, когда выйду из пещеры.

Выбралась на свежий воздух, но в голове так и не прояснилось, будто темная сторона одерживала верх над светлой, но последняя еще слабо трепыхалась, взывая к моему разуму. И он откликнулся, глядя на бурную реку я видела иное зрелище, пока кто-то недобрый нашептывал:

— Поддайся… стань нашей… изменись, как Некрита… почувствуй все могущество темного дара… познай секреты Хранителей… только так ты вернешь себе былое… воскресишь мертвых… возродишь Ар-де-Мей…

А перед глазами мелькало давнее видение…

…Я была совсем маленькой, возраст точно не вспомнить, но тогда мне еще не разрешали использовать дар, а только учили с ним обращаться. Батюшка как-то вернулся из похода на сумеречных усталым и сильно израненным, я сидела в уголке родительской спальни, глядя на то, как суетиться вокруг него матушка, отдавая приказания служанкам. Запоминала все, что она делает, и тайком молилась Хранителям, чтобы они сохранили жизнь батюшке, а еще злилась на родительницу за то, что она не позволяет мне излечить короля. Видно, накрутила себя до того, что зрачок в глазах приобрел зловещий оттенок, и родители это заметили. Матушка испуганно прижала ладони к сердцу, а батюшка, приподнявшись на кровати, повелел:

— Ниавель эрт Озош, будущая правительница Хрустального города и всех окрестных земель, будь добра подойди ко мне!

Я послушно поднялась, гадая, отчего всегда такой добрый родитель неожиданно рассердился на меня и разговаривает столь грубо.

— Батюшка, я чем-то разгневала тебя? — с истинно детской непосредственностью полюбопытствовала я, подойдя к кровати.

— Огорчила… — одарил внимательным взглядом, заставляя меня нахмуриться, и продолжил. — Ниа, знаешь, где я сегодня был и что делал?

— Убивал сумеречных?

— Да… но знаешь ли ты, дочь моя, кто такие эти сумеречные?

— М-м-м, — бросила мимолетный взгляд на матушку, припоминая ее рассказы и, получив утвердительный кивок, изрекла. — Это те, кто когда-то были нашими подданными.

— Верно, — король улыбнулся своей жене, — а теперь скажи, что для своих подданных делает хороший правитель?

— Защищает их, — я опять нахмурила лобик, тщательно вспоминая все уроки, но больше не произнесла ни словечка.

— И это верно, — родитель снова улыбнулся, — прежде всего от самих себя…

— А-а-а…

— Перерожденных! Помнишь лорда эрт Ливея и его семейство?

— Киира, — воскликнула я, воскрешая в памяти образ подружки, и тут же обеспокоилась. — С ней что-то случилось?

— Случилось, — король не стал скрывать от дочери правду, — что-то очень плохое!

— Она переродилась? — спрашивая об этом, я позабыла вдохнуть.

— Нет, — ответил батюшка, но только я собралась облегченно выдохнуть, как он сказал. — Ее убил собственный отец! Лорд Синего леса переродился и перебил не только свою семью, но и почти всех жителей этого славного поместья! — прозвучало жестко, так, что у меня на глазах появились слезы, но я нашла в себе силы и поинтересовалась:

— Ты убил его, отомстил за них?

— Я дрался с ним, — взгляд родителя стал мрачным, а когда король попытался сесть, его лицо исказила гримаса боли.

Матушка кинулась к нему, но была остановлена властной рукой:

— Подожди! А ты, Ниа, дослушай! Мы с эрт Ливеем сражались, и в какой-то момент я решил, что смогу вернуть его на светлую сторону! Но нет, тьма оказалась сильнее меня, а мой старый друг стал ее рабом! — стиснул кулаки, переживая не только физическую, но и душевную боль.