Книга Фейерверк желаний, страница 19 – Сьюзен Стивенс

Он взглянул в окно на снежные сугробы. «Избегай ее, если сможешь», — сказал ему внутренний голос. Волей судьбы он и Стейси оторваны от мира и вынуждены сидеть в шале. Разумнее всего расчистить проход в снегу к самому крутому склону и спуститься на лыжах в деревню.

Одевшись, Лукас поздравил себя с тем, что всегда умел найти подходящий момент для расставания. Он знал, когда его братьям и сестре пора покинуть дом. И он понимает, что расставание со Стейси неизбежно. Ей нужен мужчина, у которого всегда найдется для нее время и который обеспечит ей безопасный и уютный дом. Лукас не способен ей это дать. После смерти родителей в его жизни все изменилось и продолжает меняться. Это шале — не уютный дом, в этом Стейси права. Это просто одно из зданий, которыми он владеет по всему миру. Каждое новое его приобретение всегда привлекательнее прежнего, но такое же безликое.

Стейси проснулась, испытывая глубокое удовлетворение и приятную усталость. И не сразу поняла, где находится. Комната Лукаса! На нее вдруг нахлынули воспоминания о прошлой ночи. Вытянув руку, она ощупала кровать и обнаружила, что Лукаса рядом нет.

Соскользнув с кровати, она схватила халат. Надела его и завязала пояс. Подойдя к окну, она с облегчением воскликнула, увидев Лукаса снаружи: он расчищал дорогу от снега. Повернувшись, она пошла в ванную и быстро приняла душ, а потом оделась.

Торопливо надев куртку и ботинки, она взяла лопату и вышла на улицу, чтобы присоединиться к Лукасу.

— Доброе утро!

— Привет! — Лукас мельком взглянул на нее и продолжил убирать снег.

Она не видела его глаз под солнцезащитными очками — обязательная мера предосторожности на ярком зимнем солнце.

— Получи! — Она запустила снежок ему в голову.

Тряхнув непослушной черной шевелюрой, как сердитый волк, Лукас снова вонзил лопату в снег и притворился, что ничего не заметил.

Она принялась забрасывать его снежками, пока он не зарычал и не выпрямился.

— Тебе меня не испугать, Лукас да Силва, — сказала она.

— Сейчас испугаю, — произнес он, подскочил к ней и вдруг превратился из хладнокровного и сдержанного мужчины в необузданного парня, которого она помнила с юности. Притянув к себе, он повалил Стейси на сугроб и засыпал ее лицо и волосы снегом.

— Не смей!..

— А иначе что? — спросил он. — Стейси, ты сводишь меня с ума. Я хочу тебя прямо на снегу.

— И что тебя останавливает?

Хрипло вскрикнув, он бросил перчатки в сторону:

— Что ты со мной делаешь?

— А ты со мной? — выдохнула она, когда они начали расстегивать одежду друг на друге.

— Это вообще возможно?

— Конечно.

Он приподнял ее, и она обвила ногами его торс. Он резко и глубоко вошел в нее, и она восторженно вскрикнула. Он поддерживал ее так непринужденно, словно пушинку, и входил в нее снова и снова.

— Быстрее! — требовала она, не в силах им насытиться. Когда удовольствие утихло, она печально произнесла: — Я хочу еще.

Лукас рассмеялся:

— Я тоже.

Под ярким голубым небом среди снежных сугробов они снова занимались любовью, но на этот раз Лукас поднял ее руки над головой, и они оба уставились друг другу в глаза с нескрываемой страстью.

— Думаю, нам лучше поработать, — неохотно сказал он через некоторое время.

— Наверное, ты прав, — согласилась она.

Они поправили одежду, а потом с огромным энтузиазмом атаковали снег.

— Что-то не так? — спросила она Лукаса, когда он остановился и оперся на ручку лопаты. — Я тебя утомила?

Он усмехнулся и притянул Стейси к себе:

— А ты как думаешь?

— Я думаю, ты никак не можешь решить, то ли тебе расчищать дорогу, то ли пойти в сауну.

— Может быть. — Он улыбнулся.

— Пошли в сауну. Я не хочу, чтобы ты мучился.

Воткнув лопаты в снег, они побежали в сауну. Закрыв дверь, раздели друг друга. В маленькой бревенчатой сауне было уже тепло, но Лукас поднял температуру в помещении еще выше.

— Надо торопиться, — произнес он и улыбнулся.

У него была заразительная улыбка: белые зубы резко выделялись на фоне загорелой кожи и черной щетины. Была только одна проблема: их энергичность и экстремальная жара мешали им прижиматься друг к другу.

— Я соскальзываю с тебя! — пожаловалась Стейси.

— Пора охладиться, — согласился Лукас.

Оба хохотали, когда Лукас выносил Стейси на улицу и бросал на снег. В этот момент они поняли, что резкий перепад температуры только усиливает их желание.

Он усадил Стейси на себя верхом:

— Я не могу допустить, чтобы ты простудилась.

— Никаких шансов! — Она ахнула от удовольствия, когда он резко вошел в нее, а потом затихла и прижалась к его груди. — Неудивительно, что это так популярно.

— Секс на снегу?

— Сауна.

— Пошли. — Лукас поднял ее на ноги. — А то замерзнем. Сейчас согреемся, оденемся и снова примемся за работу.

Расчищая снег, они разговаривали, и Стейси подумала, что Лукас наконец будет с ней откровенен. Но нет. Вместо этого он засыпал ее вопросами, и она рассказывала ему о своей жизни и друзьях в Лондоне, а также о том, что тоскует по конезаводу.

— Я ужасно скучаю по лошадям, — призналась она. — И по Ниалу, но он сейчас очень занят. — Она умолкла, когда Лукас помрачнел. Он тоже редко отдыхал. — А как насчет тебя, Лукас?

— Что ты хочешь узнать? — Он поджал губы и повел плечами. — Обо мне ты можешь узнать из газет.

— Разве? — недоверчиво спросила она. — Из газет я узнаю только то, что мне сообщают папарацци, охотящиеся за сенсацией. Я бы хотела обо всем узнать от тебя.

— О чем именно?

Стейси поняла, что так их разговор ни к чему не приведет. Если она будет настаивать, Лукас вообще отгородится от нее. Зачем портить время, которое они проводят вместе?

Она воткнула лопату в снег и призналась:

— В прессе о тебе пишут только хорошее. — Она фыркнула от смеха. — Неужели у тебя нет недостатков?

— Я весь из достоинств. — Лукас широко развел руки в стороны.

Стейси хмыкнула, притворяясь, что обдумывает его слова:

— Ты немного одержим контролем, но только потому, что рано взял на себя ответственность после трагедии. Тебе пришлось быстро обуздать все свои юношеские безумства. Твои родители погибли, когда твои ровесники, в отличие от тебя, делали все, что им заблагорассудится. А ты в это время строил бизнес-империю и опекал семью, которая сильно пострадала.

Он хмыкнул и выгнул бровь: