Книга Корректировщик, страница 44 – Ян Бадевский

Скорее уж — пришло.

— Ты — нечто вроде фамильяра?

— Я реальнее, чем тебе кажется, человек. Просто я умею скользить за гранями.

— Скользить за гранями, — тупо повторил я.

— Не отвлекайся. Сейчас я — посланник. Велено передать, что времени у тебя меньше, чем хотелось бы. И не только у тебя. У всех людей. Поэтому они решили ускорить твоё обучение. Указать дорогу к наставнику.

Шелестящий голос посланника сбивает с толку. Я вообще не уверен, что у этой твари есть голосовой аппарат.

— Кто они? — этот вопрос терзает меня с того дня, как я умер и воскрес. — Боги? Перун и остальные?

— Ты узнаешь, если возникнет необходимость. Теперь слушай внимательно. У корректировщиков есть свои кланы, просто их мало. И эти кланы себя не афишируют. Порой между ними случаются трения. Войны корректировщиков скрыты от обычных людей, но последствия таких конфликтов обширны. Родители Сергея Друцкого принадлежали Клану Когтей.

— Кто их убил?

— Выяснить это надлежит тебе.

— А что с наставником?

— Это изгнанник. Много лет назад он решил отойти от дел, и отец твоего отца сильно разозлился. Отступник был изгнан без права на возвращение. Ему запретили использовать свои навыки для заработка. Это ронин без меча.

— Как его найти?

— Никак. Он сам тебя найдет.

— С чего бы ему это делать?

— Ты его призовешь. И пообещаешь отменить решение деда, если изгнанник обучит тебя всему, что умеет.

— Ему это нужно?

— Они полагают, что да, — сказав это, чудовище ухнуло и, тяжело переваливаясь с лапы на лапу, сместилось левее.

В голову лезут дурацкие мысли.

Почему-то я не волновался из-за визита странной твари, но переживал, что комары налетят в комнату и следующей ночью придется с ними воевать. А еще представилось заспанное лицо Сыроежкина, узревшего спросонья моего гостя. Невольно улыбнулся.

— Как я могу с ним связаться?

— Родовое имя твоего будущего учителя — Такеши Харада. Когда его изгнали, имя ушло в небытие.

— Харада, — задумчиво произнес я, пробуя слово на вкус. — Это фамилия моего отца?

— Нет, — посланник недовольно ухнул. — Клан Когтей состоял из трех родов, один из них главенствовал.

— Мой.

— Верно. Харада находились в вассальных отношениях с твоим отцом и дедом.

— Разве это дает нам право забирать имя?

— В нормальных кланах — нет. У корректировщиков свои законы и образ жизни.

Конечно.

Для нас паспорта, карточки социального страхования, метрики и банковские договора — пустой звук. Любая информация редактируется, подвергается изменениям. Устраняется, если нужно. Шиноби ставят под вопрос значимость информации. Высшие ценности корректировщиков — свобода и верность клану. На мой взгляд — не очень-то совместимые вещи.

— И как его зовут сейчас? — уточняю я, предчувствуя ответ.

— Каждый месяц — иначе.

— Так и думал.

— Зачем спрашивать? Имена — как вода. Ты — волхв Ярослав, вселившийся в тело Сергея Друцкого. В «Заратустре» учится Кен Мори. Для меня и моих хозяев — это просто звуки.

— Что мне делать?

— Чтобы связаться с изгнанником, ты должен собрать фамильяра. Это умение ранга Пыль.

— И как этому научиться?

— Твои вопросы. Моя задача — указать путь. Твоя — сделать первые шаги. Собери фамильяра, назови изначальное имя адресата и передай послание.

— Это всё?

— Почти. Фамильяру потребуется личная вещь адресата. Чтобы впитать запах и ментальный отпечаток. Держи.

Когтистая лапа протянулась в мою сторону и начала медленно разжиматься. Мне пришлось встать с кровати, подойти к балконной двери и принять дар. Пятерня твари оказалась чешуйчатой, жесткой и прохладной. Когти — острыми и длинными.

Налетевший порыв ветра взъерошил перья посланника.

В моей руке лежали четки. Плетеная веревочка, на которую нанизаны костяные шарики. Никогда не понимал людей, успокаивающих себя перебором четок. По мне — очередная вредная привычка.

Щелк.

Словно домино, запускающее цепь необратимых событий. Меня обдало волной дежа вю.

— Имя, четки и письмо, — резюмировал посланник.

— Хорошо, — кивнул я. — Запомню.

— До встречи, — посланник, переваливаясь с одной лапы на другую, отвернулся от балконного проема. Взмахнул крылом — и призрачная ткань действительности пошла складками. Звезды, черные древесные кроны, башни школы — всё скомкалось, исказилось. В молочном свете луны я увидел, как тварь отрывается от перил террасы и прыгает в созвездие Гончих Псов. Небеса колеблются, по ним пробегает легкая судорога.

Всё.

Я остался один.

Ну, если не считать спящего Сыроежкина.

Посланник богов испарился бесследно. Лишь распахнутая настежь рама с москитной сеткой напоминала о том, что кто-то здесь был. А еще — четки в моей руке. Задумчиво кручу артефакт в пальцах. Ничего особенного. Силой и древней магией не веет. Примитивная безделушка, в сувенирных лавках можно купить за гроши.

Вздохнув, подхожу к дверному проему и отгораживаюсь сеткой от комаров.

Уже налетели.

В тишине комнаты слышится назойливое гудение. Виталик обиженно мычит и бьет себя по уху.

Ложусь в постель и засовываю четки под подушку. Накрываю область своего отдыха «жутью». Хочется нормально поспать, знаете ли. Если уж кому-то и предначертаны страдания от укусов, пусть это будет Сыроежкин.

…Просыпаюсь в районе десяти.

Не двенадцать — уже прогресс.

И понимаю, что мог бы проваляться и дольше, но меня трясет за плечо сосед.

— Доброе утро!

— Ага, — приподнимаюсь на одном локте, бросая мимолетный взгляд на левое запястье. Смарт-браслет показывает 10.06. — Ты чего в такую рань вскопался?

— Комары, — поморщился Виталик.

— У нас же сетка, — кошу под дурачка.

— Сам знаю. Надо проверить, плотно ли прилегает.

Дисплей компьютера вновь демонстрирует биржевые ордера.

— Работаешь?

— А что делать.

Сегодня моё дежурство. И это ощущается. Сыроежкин палец о палец не ударил, чтобы хоть как-то поддержать порядок в комнате.

Вспышка понимания.

Миновала неделя с того дня, как мы договорились с Сыроежкиным об управлении моими капиталами. Пора подводить итоги.